С Сергеем Фёдоровым, народным мастером России, резчиком по дереву из Челябинска, мы встретились на международном фестивале музыки и ремёсел «МИР Сибири». «С виду – простецкий парень, а копнёшь – у него и деловая хватка есть, и ремесло своё знает – серьёзный мастер», – делится со мной впечатлением Василий Иванович Беляев, член жюри конкурса. Сергей представил набор пряничных досок, один вид которых вызывал настойчивое желание найти веранду, привязать коня, сесть около самовара и испить, наконец, чаю. Расстегнув косоворотку. На «МИРе Сибири» всё это можно было бы и найти, но мы подустали от фестивальной суматохи и ограничились кипятильником в стакане и чаем из пакетика. В сгущающихся сумерках на турбазе, целиком отданной мастерам и музыкантам, мы беседуем о резьбе, фестивалях и системе дополнительного образования в нашей стране.
«Резьбой я занялся лет в 11-12. А до этого с детского сада занимался на художественном отделении поселковой школы искусств. Там и хореография была, и музыкальное отделение – шикарная школа. Дмитрий Ревякин у нас учился, лидер группы “Калинов Мост”».
Посёлок Первомайский Шилкинского района Читинской области в 90-е действительно оставался островком цивилизации посреди рушащегося уклада жизни. Соседний Золотореченск, из которого перебрались Фёдоровы, прозвали «Чечнёй» – всё было раздолбано, как в Грозном, без всякой войны. А ведь за несколько лет до этого молодые родители-геологи только приехали на ударную стройку. Золотореченск возникал на пустом месте: строились заводы, дома, вокзал, садики и школы, лился бетон, сновали вертолёты – планов – громадьё! Сергей родился в 1989-м, третьим, младшим из трёх сыновей. А в 1991-м Золотореченск стал никому не нужен. Буквально по кирпичику растаскивались ставшие бесхозными здания, по железочке выламывалось оборудование.
Но люди – с их представлениями о должном, правильном, прекрасном – старались оставаться людьми. Такими были преподаватели Сергея: Виктор Иванович и Ирина Викторовна Ивановы, Владимир Иосифович Максимчик, Ольга Никандровна Иванова. Виктор Иванович работал на заводе, а по вечерам преподавал резьбу в школе искусств. После окончания курса, в 8-м классе, можно было остаться в «художке», но Сергей перешёл в УПК (Учебно-Производственный Комплекс) к Владимиру Иосифовичу. УПК был открыт в здании бывшей старшей школы, в каждом классе оборудована мастерская, было множество станков, инструмента – хотелось всё попробовать. Подкупала подростков ещё и «вольница», которую обеспечивал для подопечных преподаватель – режь, что душе угодно! Пробовали ложки, подносы, панно. Было правило: одно изделие оставляешь на выставке в УПК, другое – можешь забрать себе. Это тоже привлекало. Некоторые, конечно, пытались хитрить: сделают абы-как для выставки, а для себя стараются. Но было ещё одно правило: Владимир Иосифович мог в любой момент поменять изделия. «Я старался одинаково – и он это ценил. Иногда я в УПК оставлял даже то, что делал для себя», – вспоминает Сергей. Владимир Иосифович – энтузиаст своего дела. Когда все преподаватели покидали УПК, он оставался – один на четыре школы, с нагрузкой более 40 часов. В отсутствии финансирования за свой счёт ремонтировал станки, вёл кружки. «Всё на человеке держится, – рассказывает Сергей, – вот он едет зимой на своём УАЗике за дровами. И для мастерских в прицепе привозит. “Так, парни, – говорит, – берём молотки, отколачиваем кору”. После уроков говорит: “Я ещё остаюсь, кто хочет – приходите, работайте”».
Он давно уже на пенсии, всё собирается уходить. Но остаётся, остаётся, остаётся…
После 11 класса судьба забросила Сергея на родину матери – на Урал. Поехали помочь бабушке с сенокосом, и как-то спонтанно Сергей поступил в Челябинскую государственную академию культуры и искусств на специальность художественный руководитель студии декоративно-прикладного творчества. До этого собирался поступать в Читу либо в военный, либо на истфак. Он и сейчас, будучи преподавателем, не торопится агитировать своих учеников связывать жизнь с мастеровой специальностью: «Если руки оттуда растут, то всегда можно творчеством параллельно заниматься, а профессию освоить такую, которая будет приносить намного больше денег». Непростая жизнь у мастера, у учителя – но Сергей о выбранной стезе не жалеет. Из 5 парней и 10 девушек доучились до диплома только он и шесть девушек.
Мало кто решается связать свою жизнь с дополнительным образованием: и зарплаты невысокие, и совершенно непонятно, во что превратится система допобразования в будущем. Сейчас, например, преподаватели обсуждают очередной проект реформы: предполагается предоставлять каждому ученику возможность посещать бесплатно два кружка на выбор, остальные – платно. Есть опасения, что таким образом общеобразовательные школы «перетянут» из системы допобразования на свои внеурочные занятия значительную часть учеников, а значит, и финансирования. Внеурочные занятия – это вариант «продлёнки», в отличие от системы допобразования, где занятия систематизированы, ведутся от простого к сложному, идёт ознакомление с профессией. Некоторые внеурочные занятия – цикличны, т.е. каждый год изучается одно и то же. Несмотря на более высокую сложность, ставка в допобразовании ниже, чем на «внеурочку». Всё это отталкивает молодых людей от выбора работы в этой сфере.
Тем не менее, Сергей с энтузиазмом рассказывает о своей профессии. Так получилось, что с его приходом в школу совпало выделение финансирования на модернизацию школы. Часть средств была направлена на обновление столярной и слесарной мастерских. К старым станкам 50-х–60-х годов выпуска добавились новые станки, приобретено много ручного инструмента, в том числе электроинструмента. Также удалось создать мастерскую керамического искусства, закупить большую муфельную печь на 60 литров. Недавно приобрели гончарный круг.
«Дети в восторге – отбоя нет! Но и учителя тоже с открытыми ртами сидели на мастер-классе – ведь это почти волшебство, когда из куска глины получается горшок».
В основном, керамикой занимаются школьники младших классов – человек по 15 на уроке! Начиная с шестого класса интересы меняются – ребята начинают задумываться о профессии, дополнительное образование для них – это уже английский язык, в первую очередь. Но некоторые ученики, что называется, «прикипели» к мастерским. В прошлом году у Сергея Анатольевича все свои каникулы безвылазно проработал восьмиклассник Петя – как когда-то сам Сергей в мастерской Владимира Иосифовича.
Параллельно с работой в школе Сергей профессионально занимается резьбой по дереву. 2 октября 2012 года совместно со своей будущей супругой Катей они открыли мастерскую пряничного дела «Рододендрон». Идея вырезать пряничные доски пришла во время путешествия по России, в которое ребята отправились после возвращения Сергея из армии. Москва, Владимир, Суздаль, Нижний Новгород, Хотьково – везде одной из целей визита были музеи декоративно-прикладного творчества – ещё студенческая привычка. Идей, собственно, появилось две: пряничные доски или мебель в русском стиле.
Сергей Фёдоров:
«Мне и раньше очень нравились пряники. Первый раз я увидел их, когда дядя привёз из Москвы тульский пряник в подарок. Для Забайкалья это и сейчас, по-моему, редкость»
Катя сомневалась – найдут ли пряничные доски спрос? Решили попробовать – и оказалось, что не хватает рук всё вырезать! В группу ВКонтакте вступили больше пяти тысяч подписчиков, люди оформляли заказы на несколько месяцев вперёд. «Мы не были первой группой, занимающейся пряничными досками, но были как ледокол – после нас появилось много таких групп». Постепенно сформировался каталог работ. Катя рисовала эскизы, адаптированные к пряничной специфике – любая линия на бумаге становится на тесте шириной не менее 3 миллиметров, близко расположенные линии нужно обобщать.
Проработав «под заказ» несколько лет в бешеном темпе, мастера решили перейти на торговлю «по готовности». Появилось больше времени для творческих экспериментов, поездок на фестивали. Сейчас в арсенале мастерской не только разнообразные доски, но и скалки, штампы, в том числе в форме кубиков и магнитиков на холодильник. Мотивы разнообразные – здесь и жар-птицы, и традиционное «Древо жизни», и растительные орнаменты. Одной из первых возникла и постоянно пополняется «ягодная» серия скалочек: калина, вишня, земляника, малина, смородина, крыжовник, шиповник, клюква, брусника. Скалочки цикличные, то есть рисунок не разделён на сегменты и может виться, покуда хватит теста.
На конкурс в Шушенское Сергей привёз серию пряничных досок «Мастера». Эскизы, сделанные Катей, удачно отражают и уральский колорит, и её оригинальную художественную манеру. Она родом из того же посёлка в Забайкалье, училась в той же школе искусств, потом училась в Чите на дизайнера и перевелась к Сергею в Челябинск. Сергей вспоминает: «Декан спрашивает – нормальная девчонка? Я говорю – вот такая! Он говорит – вези!»
Я спрашиваю: «Почему вы не организуете кондитерскую фирму по выпечке пряников в ваших формах?» Сергей объясняет: «Я – резчик, Катя – художница. Мы не хотим, да и не можем распыляться. На фестивали мы делаем килограмм 7-10 пряников – на подарки, на пробу. Но чтобы ставить это на поток – о таком не задумываемся. Наши доски приобретают кондитеры со всей России и из-за рубежа, присылают нам потом благодарности, фотографии изделий. Некоторые даже сами приезжают в гости в Челябинск, например, основательница пряничной мастерской Magus linn (Таллин, Эстония) Анна Жукова».
Сами Фёдоровы тоже легки на подъём. «Мы квартиру покупали специально недалеко от вокзала – чтобы можно было быстро собраться и махнуть куда-нибудь – в путешествие, на фестиваль, на Алтай в горы», – рассказывает Сергей. Недавно они съездили в Кунгур, в гости к семье Вязовых-Кожуховых, известных в России всем, кто занимается пряничным ремеслом. Галина Юрьевна режет доски и печёт пряники вместе со своей старшей дочерью Василисой. Дом Игоря Кожухова и Галины Вязовой – как музей декоративно-прикладного искусства: повсюду роспись, резьба, в нём не чувствуется граница между творчеством и бытом. «Мы познакомились с «Вязовскими пряниками» уже после того, как сами начали заниматься этим ремеслом, и они стали для нас примером и источником вдохновения. В Пермском крае есть ещё Павел Спехов, который тоже профессионально занимается пряником. В Челябинске мы пока что одни, за что коллеги-резчики нас в шутку благодарят: «Молодцы, нашли свою нишу, ни у кого хлеб не отобрали»».
Бывают, конечно, огорчения, даже в такой специфической отрасли. То какие-нибудь дельцы повадятся воровать эскизы, штампуя потом доски на станках с ЧПУ. То на ремесленных сайтах выдают продукцию «Рододендрона» за свою, замазывая в Photoshop’е логотип. «Что ж, это тоже своеобразное признание», – с досадой машет рукой Сергей. На своей странице «ВКонтакте» ребята выложили обращение, строки которого, пожалуй, передают их жизненное кредо:
«Ни за что не согласимся со скотскими псевдомудростями типа “не мы такие, жизнь такая”, “хочешь жить, умей вертеться”. Жизнь не такая, а воры и лжецы в почете лишь среди себе подобных. “Кради как художник” – это значит вдохновись и сделай лучше! А не укради и выстави за свое»
— Сергей и Катя Фёдоровы
С другой стороны, бывают и приятные сюрпризы. Так, мастера студии керамики «Охра» из Калуги начали использовать пряничные скалки для нанесения орнамента на кружки и другие свои изделия.
«Глина издревле использовалась также для изготовления форм, – рассказывает Сергей, – например, недавно в музее мы обнаружили старинные формы для киселя. Мы ещё не разобрались, какие рецепты использовались, но, очевидно, это был очень густой, желеобразный продукт. Кстати, и деревянные формы использовали не только для пряников – например, раньше в ходу были разборные формы для сливочного масла. Как правило, это был овал с резными краями, донышко которого было украшено резным цветком». Нечто подобное на результат такой формовки Сергей видел в армии – куски военного мыла были украшены звёздочкой на донышке и идеально подходили для специфического армейского промысла: резьбы по мылу. Сергей дарил свои шедевры сослуживцам и начальству, себе же привёз только один экземпляр резного мыла – с забайкальским котом-манулом.
В планах «Рододендрона» – изготовление пряничных досок в других традициях, например, в японской. Формы «кашигата» – менее глубокие, изготавливаются, конечно, из сакуры и служат для создания традиционных сладостей «ракуган» из рисовой муки, сахара, крахмала и бобов. Также в формы можно заливать шоколад, делать конфеты. Приглядываются мастера и к европейским пряничным доскам. По мнению Сергея, в оформлении, в выборе сюжета они больше тяготеют к реализму, тогда как наша традиция более декоративная.
Найти удачный образ, сюжет – очень важно для мастера – будь то художник, резчик или поэт. Как только ухвачена эта путеводная нить, произведение начинает складываться как будто по волшебству.
«Для нас главным источником информации и вдохновения служат музейные экспонаты. Мы много ездим, я очень люблю фотографировать. Но первый успех «Рододендрона» был связан… с челябинским метеоритом, который упал в районе озера Чебаркуль в 2013 году. Тогда мы сделали пряничную доску, посвящённую этому событию»
Челябинск принято считать столицей брутальной индустриальной эстетики. На прянике изображён момент, о котором интернетовские острословы шутят так: “Жители астероида с ужасом смотрят на приближающийся Челябинск”
В студенческое общежитие, где тогда жили Фёдоровы, приехало телевидение, не на шутку перепугав администрацию. Приборы освещения, треноги и журналисты не помещались в комнатку, из-за узких размеров прозванную «паровозом», студенты по всем кухням искали самую презентабельную духовку. Но в результате получился замечательный репортаж – и на ближайшем Бажовском фестивале народного творчества у палатки «Рододендрона» не было отбоя от покупателей.
В том году Сергей завоевал гран-при «Бажовки», была победа на «Руси мастеровой», потом к ним прибавилась победа на «Урале мастеровом». Постепенно регалий хватило, чтобы получить звание народного мастера-ремесленника Челябинской области, а потом и народного мастера России. «Статус кое-что даёт, конечно – в центре народного творчества меня включают в состав делегаций для участия в конкурсах, таких как конкурс профессионального мастерства Уральского федерального округа «Славим человека труда!» – два раза я выезжал в Салехард и Тюмень и становился третьим. Как и члены союза художников, я могу претендовать на персональную мастерскую – правда, пока свободных мастерских нет. Мы с Катей состоим в молодёжном отделении союза художников, и особого практического смысла пробовать перейти из «молодёжки» в просто союз художников у меня пока нет. В сентябре центр народного творчества организовал выезд 50 мастеров на базу отдыха в Златоуст, была культурная программа, посещение музеев».
Каждый год семья Фёдоровых выезжает на любимую «Бажовку» — вначале ездили от института, теперь сами, как «Рододендрон». «Это уже наш, домашний фестиваль — мы ждём его целый год, за три месяца я начинаю готовить экспозицию, не беру другие заказы. Там очень хороший орг. взнос — всего одна тысяча рублей с мастера. А посетителей — 30 тысяч».
«На „Бажовке“ особая атмосфера — жилые палатки мастеров стоят непосредственно за торговыми рядами, вечером все мастера собираются у костра, очень душевно».
— Сергей Фёдоров
Любит Сергей также выезжать на «Город ремёсел» в Вологду, где «бешеная конкуренция, больше 600 мастеров!» В прошлом году он взял там первое место в номинации «Традиционная обработка дерева». На конкурс выставляется всего одно изделие, в отличие от «МИРа Сибири», где можно представить целую выставку. Особой любовью в семье Фёдоровых пользуется «День России на Бирюзовой Катуни» в Горном Алтае. Организаторы алтайского форума не берут орг.взноса и оплачивают проживание – только приезжайте! Чем-то Алтай напомнил ребятам об их родине, Забайкалье. «Выходишь из самолёта Екатеринбург-Чита, и голова кружится – воздух такой чистый. Также и на Алтае. После прошлой «Бирюзовой Катуни» Катя сказала: “Всё, хочу дом на Алтае”», – Сергей улыбается и почёсывает затылок.
«Я стараюсь работать и как педагог, и как мастер, везде успеть, хоть это и сложно. От работы с деревом, с глиной я получаю, что называется, «кайф» – я не устаю, когда занимаюсь своим делом. Радостно смотреть на счастье своих учеников, сделавших свой первый «шедевр».
Как хочется, чтобы в их жизни было побольше творчества и поменьше бестолковой работы, всякого заполнения и перекладывания бумажек, когда ты «как бы занят».
Впервые я столкнулся с подобной «работой» в армии – там быстро отбивают охоту сделать дело быстро и качественно. Начальство считает, что солдат должен быть постоянно при деле: если ты что-то сделал, тебе тут же придумают новое задание, даже самое нелепое. Солдаты отвечают тем же: всё делают тяп-ляп и долго. Если направили подметать, то надо встать под берёзу, где серёжки сыплются – сизифов труд! Идёт прапорщик: “Что делаешь?” – “Так вот – нападало…”»
Сейчас голова Сергея загружена больше школьными проблемами – новые программы спускают без оглядки на то, могут ли их реализовать в конкретной школе. Как учитель технологии, он должен учить, например, 3D-моделированию на пальцах, без 3D-принтеров и другого оборудования. «Мне кажется, система должна по-другому работать. Если вы сверху спускаете программу, то будьте добры обеспечить каждое учебное заведения оборудованием для реализации этой программы. Сделайте завод, который производит соответствующее оборудование, чтобы оно было дешёвое или вообще бесплатное для школ. А так скидывают эти проблемы на школы».
«Ладно мы, в мегаполисе, выкрутимся как-нибудь, а как быть учителям, например, в моём родном посёлке — ума не приложу»
Когда Сергей начинал работать с деревом в школе искусств, всё было проще: нож-косяк и сосновая чурка – вот и всё оборудование. Он вспоминает: «Косяк – как сапожный нож, только поменьше, со скошенной ручкой. Забайкалье – исторически край каторжный, поэтому у нас распространены ещё так называемые «зоновские» ножи – они похожи на косяки, только у них ярко выраженная пяточка, образующая дополнительную режущую кромку и остриё. Некоторые режут не носком, а этой пяточкой. Таким нехитрым инструментом мы ухитрялись творить чудеса. Другими резцами хорошо владеть я научился уже в Челябинске. Три года у нас в академии был предмет «художественная обработка дерева». С тех пор дружим с преподавателем Панариным Сергеем Владимировичем, уже семьями, помогаем друг другу в профессиональном плане. Сейчас у меня в ходу около 50 резцов – от швейцарских профессиональных до самодельных. Когда много работы, резцы «уходят» быстро – я в этом деле «убийца ножей» – точу и полирую на обычном высокооборотистом заточном станке: брызги по всей квартире, зато быстро».
У сына Саши, которому сейчас четыре года, тоже есть свой инструмент, самый настоящий: маленькая ножовочка, рубанок, струбцина. Он говорит: «Папа доски делает, и я буду, денежку зарабатывать». Построгает-построгает – «Всё, устал». Каждое воскресенье он рисует всем воспитателям рисунки, а в садике рисует родителям. «Он так выражает свою любовь. Я тоже думаю, что творческие подарки – это самое важное. Я свою первую скалку тоже подарил маме», – рассказывает отец семейства.
Он часто разговаривает с родителями через интернет. На бывшем пищекомбинате ЗабГОКа кто-то подтащил огромные холодильники к окнам, но не смог расширить проём, раздолбить 60 сантиметров кирпича. Родители видят только макушку сына – он, как всегда, режет. А голос его и мысли уносятся туда – где на стрелке Ингоды и Онона рождается Шилка, где Шилка сливается с Аргунью и рождается Амур, где человек обращал горы в карьеры, а теперь потихоньку долбит 60 сантиметров кирпича. Ȫ
статья написана для журнала “Народное творчество” и размещается на О.ру в авторском варианте с разрешения редакции
Скан журнальной публикации: https://disk.yandex.ru/i/QXGrSF-FCMkbEw
Сайт мастеров: https://www.pechatnyjpryanik.ru, https://vk.com/rhddn
Добавить комментарий