«Фестиваль «МИР Сибири» – этнический. Шушенское, фото и видео скачать можно из многочисленных источников. По ссылке здесь находился создатель Советского Союза Ленин. Туристический центр, историко-этнографический музей-заповедник забронировать билеты легко. Этно-музыкальный конкурс, ремёсла, керамика, резьба, береста, рушник – всё это – «МИР Сибири». «МИР Сибири» это, это…, – я начинаю пробуксовывать, в прокручивающихся шестерёнках мыслей мелькает догадка, что это не я пародирую копирайтинг[1], а он с усмешкой смотрит на меня, как на выброшенную на берег рыбу, – …и, и, и всё в таком духе!»
«Что ты кипятишься, это же не для тебя тексты пишут, а для машины, – философски закуривая говорит журналистка из Красноярска Наталья Тихомирова, – всё в интернет уходит, а там свои законы…» Мы разговариваем на турбазе «Искра», где из года в год размещают журналистский десант со всей страны, приезжающий для освещения фестиваля.
Я вспоминаю знаменитую формулу «The medium is the message» (средство передачи информации само по себе является информацией) Маклюэна, отчеканенную ещё в 1964 году. Интересно, что современные технологии не только изменяют способ, которым мы описываем события – меньше слов! Больше фото и видео! – но и меняют саму фактуру происходящего, как чересчур ретивый фотограф порой может выстроить целую свадьбу, от выкупа до застолья, под свои представления о правильном ракурсе. «Все счастливы! Так, нет, ещё раз – все счастливы, я сказала! Машем рукой!» – со стороны стадиона киловатты звука доносят голос ведущей. Идёт репетиция торжественного открытия фестиваля, десятки камер ищут правильный ракурс. «Э, нет, интернет, так просто наш «МИР Сибири» не взять!» – думаю я и отправляюсь на поиски сюжетов. Со странным удовлетворением изредка подмечаю хмурые лица или плачущих детей. Чтобы быть объективным, следует сказать, что протокольная часть фестиваля – это капля в море, но ведь и без неё не обойтись – учредителем фестиваля является министерство культуры Красноярского края и администрация Шушенского района, он проводится под эгидой UNESCO. Но вот министр культуры Аркадий Владимирович Зинов сбегает со сцены – конец официозу! – и мы разговариваем с ним, сидя на кипах сена. На «МИРе Сибири» вообще можно запросто «поймать» в толпе Инну Желанную, поговорить с Сергеем Старостиным, постоять в теньке с Альбертом Кувезиным, лидером легендарной тувинской группы «Ят-Ха».
Почему вообще люди едут на «МИР Сибири»? Наверное, потому что мы, люди, тянемся друг к другу. Мастера народных ремёсел, исполнители – ищут встречи с единомышленниками, новых знакомств, вдохновения и информации. Люди, напрямую не связанные с народным творчеством, приезжают, чтобы окунуться в возбуждающую атмосферу праздника, впитать в себя энергию лета, улыбок, музыки и красоты. В смысле обмена профессиональным опытом «МИР Сибири» предоставляет уникальные возможности: для участия в музыкальном конкурсе в этом году было отобрано рекордное количество номинантов – 40 ансамблей и исполнителей из 17 регионов страны, для участия в очном этапе мастерового конкурса традиционно приглашены 12 лучших мастеров. География участников – от Санкт-Петербурга до Магадана. Экспертные советы обоих конкурсов в течение года вели кропотливую работу по отбору наиболее интересных и профессиональных мастеров народного творчества. В результате, каждый участник – это целое событие в фольклорном мире, кладезь знаний и тонкий ценитель, и, конечно, находка для журналиста. Правда, скидку нужно сделать на то, что многие участники – ещё дети. За свою 16-летнюю историю фестиваль стал самым детским – 127 юных дарований приехали в Шушенское наряду с именитыми взрослыми коллективами. А вместе с ними – родители и педагоги. Их всегда можно было определить на поляне перед главной сценой – среди расположившихся на травке, ковриках, пледах, раскладных стульчиках и креслах людей вдруг вскакивала какая-нибудь женщина и, прижимая руки к груди, смотрела на сцену, где её чадушко, робея на огромной сцене, бросалось в песню, как в омут с головой. «Ох, как Ева крутится! Как бы не упала!» – мама с замиранием сердца ловит каждое движение дочери. А дочь уже не унять! А вы слышали девичий свист? Я не оговорился – здесь девки свищут так, что только казаки из «Читинской слободы» могут их пересвистеть. С просторечным «девки» я тоже не оговорился – как много раз у скоплений молодёжи в народных костюмах услышишь: «Парни, девки! А ну, давайте станцуем!» И завертит кадриль сибирских, вологодских, уральских, волжских парней и девчонок. Сменяясь, наяривают гармонисты, балалаечники – выдержать темп вечёрки не под силу в одиночку никому. А рядом, особнячком – тувинская молодёжь, хакасы, якуты. Мальчишки друг друга веселят неуклюжей присядкой, пока кто-то смелый не крикнет: «Возьмите нас!» Молоденькие русские девчушки по первости разбегаются, сторонятся незнакомцев, но те, что постарше, со смехом втягивают их в общий танец. Как-то вечером я шёл с интервью по турбазе «Журавлёнок», в которой размещаются номинанты. Из темноты выбежала девушка и потянула меня за руку: «Парней не хватает! Айда в “ручеёк”!» На большой поляне ребята из новосибирской фольклорно-этнографической студии «Круглый год» организовали бесшабашную вечёрку. Хороводы, да такие вычурные, что голову и ноги сломаешь, сменялись игрищами и танцами. Ах, как я жалел, что не было у меня сапог – в кроссовках русские танцы так много теряют: ни тебе притопнуть, ни пристукнуть. Бесполезно зазывала руководительница тувинского хора: «Так-так-так! Мальчики, всё!» – кровь взыграла, и подростков было не увести. Я сам выбрался, уставший, но довольный, далеко за полночь. «Вот так “ручеёк”!» – думал я, снимая абсолютно мокрую футболку. А ребята до первых петухов показывали друг другу игры, и чем дальше, тем небезобиднее. Девушки уже только со стороны наблюдали, как свистят ремни да взлетают руки-ноги. Что тут скажешь: мальчишки – они и в Кызыле, и в Воронеже – мальчишки.
На следующий день образцовый фольклорный ансамбль «Кенгирге» на Обрядовой поляне показывал игры праздника Ойтулааш – традиционных ночных игрищ тувинской молодёжи. Оказалось, мы все играли в похожие игры в детстве, например, «Чинчи чажырар» (спрятать бусинку) – это аналог игры в колечко, есть очень узнаваемые подвижные игры, аналогичные нашим «курочка-сокол» и другим, в которые мы оттаптывали друг другу ноги предыдущей ночью (ох, тяжко мне пришлось без сапог…). Потом «Кенгирге» показывал современные тувинские танцы (национальная хореография этого народа очень молодая и берёт своё начало с 40-х годов XX века, когда Тува вошла в состав СССР). Я смотрел, как играли, сменяясь, молодые музыканты – но не гармонист и балалаечник, а бызаанчист и кенгиргист – на их необычные, красочные костюмы, и ворохнулась мысль: «Как же мы похожи!» Все мы где-то когда-то слышали главный постулат теории заимствований в фольклористике, о том, что у фольклора разных народов могут быть общие корни, общая родина, из которой он мигрирует, преломляясь в толще веков и расстояний. Есть у каждого и смутное доверие к антропологической теории, утверждающей, что сходства фольклора обусловлены тем, что все мы – люди, у нас две руки, две ноги, мы одинаково зябнем от холода и делимся пищей. И вот здесь, на «МИРе Сибири», во всём этом можно убедиться воочию.
Конечно, сейчас мы и наши дети формируемся больше под воздействием хаотичного потока масс-медиа, чем корневой культуры. Около меня мальчуган, услышав тувинское горловое пение, начинает приплясывать… лезгинку. Ну, хоть это он видел. Девочка из зрителей, пойманная с бусинкой в «Чинчи чажырар», должна была исполнить народную песенку. «Шаинский или “Катюша”», – подумал я. Оказалось, «Катюша» – прекрасная советская песня, ставшая уже народной. И всё же хорошо, что на фестивале дети могут увидеть своих сверстников, восхищающих тысячи зрителей именно старинными народными песнями и танцами. Так понятие «народного» обретает более глубокий контекст. Возможно, эти первые впечатления от столкновения с корневой культурой изменят чью-то жизнь. Как не восхититься залихватским частушкам, которые выстреливал Валя Граков из Воронежа, ставший лауреатом в номинации «солист-вокалист-инструменталист»!
«Нам хотели запретить / по этой улочке ходить / ой ну вы запретители / по морде не хотите ли!»
– сумецкие частушки «под драку» в исполнении срывающего голосок первоклассника были встречены взрывом хохота. Ноги и руки сами запросились в пляс, люди начали подталкивать друг друга, в шутку вскидывая бровями: «Может, выйдем?» На современных рок-концертах есть такая традиция – слэм, когда зрители хаотично толкаются, налетают друг на друга. Но в деревнях это присутствовало издревле, имело свою особую этику и эстетику. Эти так называемые «ломания» на сцене продемонстрировал Никита Зуев из Череповца. Воспитанник Виктора Германовича Соловьёва, мастера мужской боевой пляски «буза», он как бы выпадал из общего хода представления – выкидывал коленца, ломал ритм, одним словом – «бузил». Никита подал заявку на две номинации – «солист-танцовщик» и «солист-инструменталист». Жюри было не просто определиться, что же он делает лучше – пляшет или играет на гармошке. Выход нашёлся неожиданный: третье гран-при фестиваля! Обычно вручалось два гран-при: в музыкальном и мастеровом конкурсах. В этом году решено было вручить третью бронзовую чашу «МИРа» – Никите.
Во время одного из выступлений я, помимо своей воли, как сидел, так и вытянулся в струнку и начал подпевать. Звучали липецкие страдания в исполнении Анны Царёвой, школьницы из города Венёв Тульской области, и было в этом необычном пении что-то настолько трогательное, настолько захватывающее… Сидящая впереди женщина оглянулась и смерила меня взглядом. «Что-то я расчувствовался», – подумалось мне. «Это моя дочь, – успокоила меня женщина, – просто интересно, как в людях отзывается. У меня самой слёзы на глаза наворачиваются, когда она поёт». Всё ещё находясь под впечатлением, я выяснил у Аниного преподавателя, Натальи Петровны Кайзер, что это были протяжные страдания села Нижнее Казачье Задонского района Липецкой области. И ещё одна представительница верхне-донского фольклора, Сабина Микаилова из Липецка, врезалась в память пронзительным выступлением в трио с музыкантами из Тывы – Айдашем Барынмаа и Алексеем Ховалыгом. Рычащий каргыраа* сворачивался медведем вокруг трепещущей жар-птицы донской песни, а вокруг – степное марево фиалковых переливов сыгыта*. Это выступление стало, пожалуй, лучшей метафорой для «МИРа Сибири».
– Я думал, сейчас так не пишут, – Роман, журналист информационного агентства «Территория культуры», улыбается моим «фиалкам».
– Просто я люблю «Тихий Дон».
В очередной раз мы встретились в пресс-центре фестиваля, куда забегают, чтобы подзарядить аппаратуру, выпить чашечку чая и поделиться своими находками. Рома только что взял интервью у основателя национальной премии в области событийного туризма «Russian Event Awards» Геннадия Шаталова. В 2018 году «МИР Сибири» получил гран-при этого престижного конкурса в номинации «Лучшее туристическое событие по популяризации народных традиций и промыслов». Геннадий Валерьевич совместно с исполнительным директором премии Вероникой Косых провели серию мастер-классов в фестивальной «Беседке».
Мне же удалось поговорить о спонтанном совместном музицировании с Сергеем Старостиным. Он объясняет:
«Коллаборации всегда приветствуются, потому что это поиск общего языка. За три дня фестиваля музыканты присматриваются друг к другу, возникают какие-то симпатии – и человеческие, и музыкальные – затем кто-то ловит другого за рукав: «слушай, хочешь со мной поиграть?» Поэтому в первый день фестиваля мы не можем сказать, каким будет гала-концерт на третий день – это абсолютно живая субстанция, она рождается во время фестиваля».
Сам Сергей Николаевич всё-таки знал, в каком совместном проекте ему предстоит поучаствовать и заранее приехал в Красноярск для репетиций с молодыми музыкантами – студентами Красноярского колледжа искусств имени П.И. Иванова-Радкевича, а также Альбиной Дягтерёвой, виртуозом-хомусистом, руководителем ансамбля «Айархаан», и Лафрей Ски, джазовой барабанщицей, композитором и педагогом из США. Альбина Михайловна, тоже член жюри конкурса, всегда белоснежная, как якутская метель, на этот раз предстала в образе чёрной фурии. Выступление проекта «Vibrations» началось со звуков её хомуза, и по телу слушателей сразу побежали мурашки – это тот случай, когда само дыхание становится музыкой.
Лафрей тоже успела полюбиться местной публике. Неискушённый в вопросах акустики сцены шушенец показывает жене: «Смотри, опять Лафрей бедную в стеклянную будку садят!» – указывая на акустические экраны вокруг барабанной установки. Лафрей пытается языком джаза рассказать нам о своей родине. Её мастер-класс «Моя эволюция в музыке» прошёл при огромном стечении народа, многие с удовольствием подпевали спиричуэлу «Wade in the Water», особенно, когда Лафрей объяснила, зачем же идти вброд по реке. Оказывается, так рабы сбивали со следа преследовавших их собак. В стране, в которой читавших «Хижину дяди Тома», пожалуй, не меньше, чем в самой Америке, это не могло не найти живой отклик. Наш роман с Америкой продолжается, несмотря на политические дрязги. Лафрей является культурным послом Госдепартамента США и руководит своим проектом groovediplomacy.org («дипломатия грува»). Конечно, когда юная хакасская певица говорит в прямом эфире «Енисей ТВ», что ей нравятся «яркие саунды (!)» «МИРа Сибири», у некоторых срываются с языка глухие проклятия. Или когда весь хм… мерч[2] тувинских музыкантов – только на английском языке. Но это вопрос не к американцам, а к нам самим. Я спросил Лафрей, с кем из американских фольклористов она бы сравнила своего визави Сергея Старостина. «Пожалуй, с Питом Сигером». Сам Сергей Николаевич всегда с большим уважением отзывается об американской культуре, которая за время своей, как считается, «молодости» смогла открыть целые направления в музыке.
«Параллелей между американским и русским фольклором сколько угодно. Достаточно послушать несколько троицких песен Смоленской области, чтобы понять, где родился блюз», – то ли в шутку, то ли всерьёз замечает Старостин. Лафрей кивает.
Фестиваль порадовал зрителей ещё несколькими хэдлайнерскими коллаборациями. Ох, и яркими саундами… Группа «Speed Caravan» объединила музыкантов из бывшей Французской колониальной империи: Алжира, Туниса и Франции, группа «KOSMONAVTY» – из Армении, России и Швейцарии. Название группы взято из народной песни, родившейся в одной из российских деревень после полёта Гагарина в космос. В песне рассказывается о наших космонавтах, всех молоденьких и расхорошеньких, которые на советском корабле «полятели дыляко, полятели высоко». Группа запомнилась аутентичным распевным вокалом и яростным скрипичным «чёсом».
В третий раз в Сибирь прилетела Морган Джи с французского острова Реюньон в Индийском океане. Перед концертом оказалось, что гитарист ансамбля решился в этот раз посетить настоящую сибирскую баню, где его отхлестали вениками, а потом и крапивой. «It was a a…», – парень осёкся, подбирая английское слово. «Torture*», – помогли ему российские знатоки банных экзекуций. «Exactly!*» – просиял он. Ближний Восток был представлен квартетом Джошкуна Карадемира (Турция) и этно-джаз-фанк группой «Quarter to Africa» (Израиль). Азию представляли Фолк-рок группа «Altan Urag» (Монголия) и знаменитая «Ят-Ха» (Тыва). Из Поволжья приехала интересная башкирская команда «Аргымак» – очень политически заряженная группа, «колчан которой заряжен свирелями». Парни в своих песнях рассказывали нам о героях национального становления Башкирии, которой в этом году исполняется 100 лет, считая от момента создания этой первой национальной автономии в составе РСФСР. Песня, посвящённая Ахмет-Заки Валиди, одному из лидеров башкирского народа в переломные моменты Гражданской войны, была воссоздана по 25-секундной композиции, сохранившейся в архиве города Вена. Его судьба в чём-то напоминает судьбу Григория Мелехова из «Тихого Дона» – от приятия революции до бунта против неё, опять союз с большевиками и окончательный уход к басмачам. А следующая песня – о генерале Шаймуратове, герое гражданской и Великой Отечественной войн. «Аргымак» наглядно демонстрирует далеко незаконченный процесс становления как башкирского, так и русского национального самосознания. Несколько лет назад мы разговаривали с креативным директором «МИРа Сибири» Максом Антиповым о том, что этнография и национальный вопрос идут рука об руку, и о нежелательности проникновения политики в фестивальную повестку. И вот это случилось в 2019 году, но контрабандой – «Аргымак» пели на башкирском, и публике просто нравилась их жёсткая музыка и меховые костюмы. Кстати, на фестивале можно заметить закономерность – чем восточнее коллектив, тем тяжелее музыка, причём практически хард-роковые риффы звучат в исполнении и моринхуров, и чанзы, и даже хомузов.
Победителем музыкального гран-при стал очень мощный коллектив – «Читинская слобода» из села Засопка Читинского района Забайкальского края, руководитель Рюмкина Наталья Викторовна. Кажется, так громко петь, свистеть и плясать не удавалось никому на этой сцене. Если бы проходил конкурс на лучшее кредо для «Читинской слободы», я бы предложил слова из казачьей песни:
«Кого рубим, кого бьём, кого надо в плен возьмём!»
Коллективу всего пять лет, но он уже широко известен среди ценителей казачьей и семейской песни. Будучи земляками Дмитрия Ревякина, в этом году «Читинская слобода» приняли участие в юбилейном концерте «Калинова Моста» на сцене Государственного Кремлёвского дворца. А ещё это просто хорошие, задушевные люди, сибиряки, с которыми так хорошо посидеть в ночном «Журавлёнке», послушать и попеть казацкие и семейские, советские военные и революционные песни! В этом ночном застолье наша история как будто сшивалась, вражда казаков и староверов, тех и других и большевиков уходила на дальний-дальний, словно нарисованный безумным художником, план.
В мастеровом конкурсе, как всегда, сложилась патовая ситуация – все 12 работ одинаково хороши и принципиально несравнимы. В номинации «Традиционные ремёсла» Алина Гронская из Красноярска представила набор для младенцев – деревянную расписную люльку, игрушки. С помощью традиционной борецкой росписи она перенесла на дерево целый мир волшебных лесных сказок. Её землячка Екатерина Калинина настаивала, что матрёшки, вышедшие из под её пера, нужно обязательно трогать руками – и правда, они были тёплыми и нежными, а целые сюжеты с хитрыми котами и лисами, обвивавшие матрёшки, хотелось рассматривать и рассматривать. Ирина Николаева из Москвы представила золотное шитьё. Её кокошники и шейные украшения, напротив, были на ощупь прохладными – металл! Удивительно, но такую красоту всё равно было принято покрывать сверху платком. Во второй раз в номинанты конкурса прошёл Сергей Коротченя из Нижнего Тагила. Он привёз обновлённую коллекцию изделий из бересты, хотя кое-что нам довелось увидеть только в виде фотографий – очень авангардные изделия, в которых сочетаются элементы тагильских металлических подносов и самобытная берестяная техника мастера. Екатерина Суворова из Астраханской области привезла коллекцию народной художественной игрушки, а Сергей Фёдоров из Челябинска – пряничные доски. Не у одного меня появилась тогда мысль: «Как так получилось, что мы до сих пор не обзавелись подобной доской?»
В номинации «Современное декоративно-прикладное творчество» выставлялись: Юрий Ахпашев из Кызыла, республика Тыва (художественная обработка глины. В это нетрадиционное для тувинцев ремесло художник Юрий Макарович Ахпашев привнёс свой авангардный подход, сформировавшийся, не в последнюю очередь, под глубочайшим впечатлением от выставки Павла Филонова в Ленинграде в 1988 году. Позже оказалось, что эту выставку тогда же посещал и председатель жюри конкурса Александр Яковлевич Мигас); Юлия Долгопол из Красноярска (фьюзинг. Юлия – в душе геолог, и в своих работах передаёт своё восхищение перед суровой и богатой природой Севера); Наталья Иванова из с.Дебёсы, Удмуртская республика (ручное ткачество – в коллекции работ представлены мифы и легенды Удмуртии); Анна Новакова из станицы Владимирская Краснодарского края (художественная игрушка); Надежда Ульданова из Иркутска (украшения из натуральных камней).
Ирина Николаева и Екатерина Суворова стали лауреатами конкурса, а гран-при выиграла Надежда Хай-Хутык из посёлка Сокол, в котором расположен аэропорт города Магадана. Надежда занимается изучением и воссозданием национального костюма эвенов и коряков. «Для того чтобы приехать на конкурс, мой народ собирал мне деньги всем миром – пустили шапку по кругу. Поэтому я очень рада, что приеду с победой», – поделилась Надежда. Александр Яковлевич на пресс-конференции, рассказывая эту историю, обмолвился: «Вот, народы Крайнего Севера. Но как это по-русски: и грустно – нет денег у мастера, и светло – есть вокруг отзывчивые, добрые люди». Можно было бы предложить «Мы – люди» в качестве девиза «МИРа Сибири» – так часто фестиваль об этом напоминает – если бы не было замечательного «Миру – МИР!»
Во время заключительного слова членов жюри было сказано много правильных слов. Но в памяти отпечаталось другое: «f*** off!» Старый этно-рокер Альберт Кувезин решил таким образом в прямом эфире завершить свою вендетту с официозом. Сказав, что по телевизору нам не показывают настоящий фольклор, а он, настоящий фольклор, весь здесь, он послал это телевидение. Кто-то засмеялся, а мне стало нестерпимо скучно. Не стал я оставаться на «Ят-Ху», даже несмотря на анонсированную премьеру песни «Мир Сибири», которую журналисты прочили в гимн фестиваля. И совсем не потому, что претензии Альберта необоснованны, или что он протащил – пусть и контрабандой, на английском языке (опять этот английский!) – матерщину на сцену фестиваля народной культуры. Просто, глядя на разрушение традиционных табу, я вижу, как общество становится безразличнее, а не свободнее, как цветастая вычурность начинает соседствовать с тусклым взглядом. Разве Кувезин не понимает, что завтра никто даже не оторвёт глаз от смартфона, когда со сцены будет литься уже отборная ругань? Всему своё место, а здесь правду-матку под гыгыканье превращают в шоу с попкорном – тоска. Уж лучше официоз! Возможно, Альберт Будачиевич хотел выкрикнуть, чтобы его услышали – увы, осмысленных комментариев в СМИ тема «фольклор и телевидение» не получила. Для интернетовского же мэйнстрима, давно не воспринимающегося как территория смыслов, это выходка на пару вялых «гы-гы».
Заголовком эта статья обязана встрече, которая произошла уже после фестиваля. По дороге в Красноярск я столкнулся с сибирским сепаратистом. Не с игрушечными креативщиками, продающими забавные маечки про «Соединённые Штаты Сибири». В брутальном чёрном цвете – сепаратизм для мальчиков, в розовом – для девочек. Нет, это был смертельно ненавидящий «москалей» человек – за горящие леса, за сталинские репрессии, за демократическую разруху, за Ермака, за незамерзающий из-за ГЭС Енисей и прочая, прочая. Он утверждал, что готов воевать за освобождение Сибири от русского (!) ига, сам будучи, по видимости, русским. Как мне это напомнило «Тихий Дон»! Казаки, поднявшие восстание против «мужиков», разделившие себя и «русских». А начиналось выстраивание оппозиции «свой-чужой», конечно, в сфере идей, в области смыслов, т.е. в слове. Мой колчан был заряжен словами, и мы спорили до хрипоты, но убедить фанатичного человека – задача не из лёгких. Когда он в очередной раз отрезал: «Нам с Россией не по пути!», я дал ему наушники с записью липецких страданий в исполнении Анны Царёвой. «Красиво…» – тихо сказал он и о чём-то глубоко задумался, глядя на могучую спину Енисея, за которым мы гнались вот уже десятый час, удаляясь от Шушенского всё дальше и дальше на север. Такая вот «дипломатия липецких страданий».
На фестивале ходило много людей в футболках «Человек МИРа», а на обороте – «Стань человеком». Кем сделает нас «МИР Сибири»? У нас был шанс посмотреть друг другу в глаза – 32 тысячи пар карих, чёрных, голубых, широких и узких глаз. Нужно было быть слепцом, чтобы не увидеть, как же мы похожи. Все мы люди – мы делимся и помогаем, влюбляемся и поём, и это лучше, чем грести под себя и драться за брошенную кость. По крайней мере, хочется надеяться, так считают здесь, на 1/6 суши. Ȫ
Скан журнальной публикации: https://disk.yandex.ru/i/mEzt_EXHoFQrrg
[1] Современная разновидность журналистики, написание «продающих текстов» для интернета. Чтобы обеспечить выдачу сайта на первых строчках поисковиков, копирайтеры зачастую ориентируются больше на то, как работают алгоритмы поисковых машин, чем на человеческую речь. В этом случае тексты буквально напичканы «ключевыми словами», порядок слов искажён, изобилуют повторы и банальности.
* один из стилей тувинского горлового пения
[2] мерч (от англ. merchandise, товары) – товары, продаваемые музыкантами на концертах: CD, футболки, значки, плакаты и т.п.
* пытка – точно! (англ.)
статья написана для журнала “Народное творчество” и размещается на О.ру в авторском варианте с разрешения редакции
Добавить комментарий