Сетевой журнал «О.ру»

При подготовке материалов, посвящённых XXIII Всероссийскому съезду Дедов Морозов и Снегурочек в Ханты-Мансийске, мы общались со многими людьми так или иначе причастными к любимому празднику. Люди интересные, уникальные, с неистощимым запасом историй и суждений. Но – люди! Homo sapiens. Наши родные братья по разуму – какая сила заставляет их из года в год превращаться в сказочных персонажей? В чём волшебная сила, брат? Своё видение ответа на этот фундаментальный русский вопрос нам предложил член жюри конкурса Дедов Морозов и Снегурочек, один из первых режиссёров съезда Иван Сергеевич Павлов:

Конечно, всё это не отменяет базовых вещей: любое хорошее представление должно основываться, прежде всего, на хорошей драматургии. Слабую драматургию не «вытянут» ни находки режиссёра, ни талант актёров. На съезде была пара сценариев практически безупречных, если не цепляться совсем к мелочам. Но основная масса страдала теми или иными изъянами. Самый распространённый – логические нарушения событийного хода.

Конечно, дети в 5-7 минутной программе не успевают задаться вопросом – а логично ли то, к чему нас призывает Зайчик – но жюри успевает это сделать и снижает оценки.

Не стоит нарушать законы драматургии: должно быть исходное событие, некий конфликт, цепь событий, приводящая к кульминации. В одном выступлении мы отметили, что кульминация произошла непосредственно из исходного события, уже на второй минуте – всё, можно ставить точку. Дальнейшие действия персонажей были уже не нужны, они больше  ничего не раскрывали, не добавляли, не решали непреодолимых задач, без которых кульминация не могла бы состояться. При этом у команды – ребята из колледжа культуры – были потрясающие костюмы, интересные образы – моё почтение.

Что приветствуется, так это творческий подход к сюжетным линиям, персонажам. В этом году мне запомнился неожиданный персонаж – «Шишка» в исполнении Светланы Перевозчиковой из Урая. Зачин там такой – шишка по случайному волшебству увеличилась и спрыгнула с ёлки. Она разговаривала с детьми, они её жалели. И дальше ей снова нужно было стать маленькой и вернуться на ёлку. Все персонажи там были оправданы, Дед Мороз, конечно, возвратил шишку на место. Была и Снегурочка-внучка, которая не смогла вернуть с первого раза, потому что она ещё только учится – как и дети, для которых программа создана – и не запомнила точно заклинание. Казалось бы, простой сюжет, но здесь было всё, что нужно для детской программы, в том числе, с педагогической точки зрения.

Для меня, как профессионального режиссёра массовых праздников, приоритет драматургии неоспорим, причём даже в таких номинациях, как «эстрадный номер». Расхожее понимание «эстрадного номера» умаляет его до банального исполнения песни. Тем не менее, этого не достаточно, чтобы называться полноценным эстрадным номером.

Другая ошибка – затягивание представления. В реальной жизни вопрос длительности – это вопрос мастерства, сценария. Как удержать внимание, как не утомить. Для детей, исходя из собственного опыта – а я вёл новогодние ёлки в Санкт-Петербурге до 700 детей – активная часть программы не должна превышать 30 минут. В корпоративе программа может быть до 1,5 часов – хоть там и столы, и алкоголь – но люди будут участвовать, следить за шоу. После полутора часов сказку нужно убирать и «включать жизнь» – в празднике всему своё время. Если говорить о съезде, где много команд, жюри – то и десяти минут – много. Семь минут на выступление – идеально. В 2009 году, когда я был главным режиссёром съезда, мы проводили также Шоу Дедов Морозов – отдельную программу в ДК «Октябрь», куда пригласили лучших конкурсантов. Там у нас была возможность дать им побольше времени, чтобы они полнее раскрылись перед зрителями. Тогда мы дали два представления – полный аншлаг. Мы обсуждали в Ханты-Мансийске концепцию съезда с организатором, Зинаидой Фёдоровной Моор – она считает, что подобный формат стоило бы возродить.

Если у вас чисто игровая программа – даже просто прелюдия перед тем, как пригласить ребят на просмотр театрализованного представления – она должна быть режиссёрски законченной. Некоторые команды это провалили, потому что показывали просто набор игр, не связанных сценарным ходом. Была одна команда, с Крокодилом Геной. В их взрослой игровой программе всё было идеально продумано – каждый диалог как крючочком цеплялся за другие, вся игровая линейка выстраивалась в одно повествование. Ты думаешь: вот было что-то – и прошло: нет, на следующем шаге об этом вспоминают, оно становится основой дальнейшего развития. Вот, набирают команду на конкурс. Но кто же будет их противниками? И тут вспоминают тех, кто на прошлом этапе, сами того не зная, проявили себя как подходящих для этого конкурса. Идеальная программа, отработанная. Правда, у неё хромала адресность – мы понимали, что она не исключительно новогодняя, что её с таким же успехом можно показывать на 23 февраля или любой другой праздник. Когда они поменяли формат и представили театрализованную программу, у меня появилось гораздо больше вопросов, именно к актёрской работе:  актёр, который играл Гену, стал Чебурашкой, но внутренне остался Геной, в игре ничего не поменялось.

В этом смысле хотел бы отметить команду из Урая, победительницу в нескольких номинациях. Станиславский говорил: «Главных ролей не бывает». Ребята продемонстрировали высочайшее актёрское мастерство и полную взаимозаменяемость на сцене. Тот, кто был в главной роли в одном представлении, в другом занимал роль второстепенную, но это никак не сказывалось на качестве его игры. Не чувствовалось, что у них могут быть проблемы из разряда «почему режиссёр его/её поставил на эту роль» – они просто делали своё дело и делали это потрясающе. В них чувствовался именно командный дух и умение служить искусству, «любить искусство в себе, а не себя в искусстве», по другой крылатой фразе Станиславского.

Так мы подошли к вопросу воплощения. До сих пор мы говорили о том, что должен быть добротный сценарий, опирающийся на качественную драматургию. Дальше следуют режиссёрские и актёрские находки. Здесь новшества, в основном, связаны с техническим прогрессом. Появление новых устройств для работы со звуком, светом стимулирует фантазию. До российской глубинки дошли конкурсы с музыкальными «перевёртышами» и так называемые «Сири», когда нужно отгадать, какую песню поёт робот, программа речевого синтеза. На съезде мне очень понравился конкурс Володи Плотникова, в котором он с помощью программного обеспечения соединял три мелодии в одну, и нужно было все три назвать.

Вообще, музыка – это отдельное выразительное средство, наряду с образами, которые являются вопросом драматургии и актёрского мастерства. Я могу сказать, что саундтрэки и работа звукорежиссёров в некоторых случаях были выше всяческих похвал. Но были и откровенно провальные ходы – так, когда на пятой подряд игровой программе мы слушали «Ты пчела, я пчеловод» – представляете, что мы чувствовали. Мало того, что это вульгарно. Здесь, по-моему, происходит искажение функции Деда Мороза – вместо того, чтобы прийти к детям и дать им что-то сказочное, научить чему-то хорошему, Деды Морозы приходят и сами учатся у детей. Казалось бы – интересный ход: Дед Мороз хочет идти в ногу со временем. Но, к сожалению, у современных детей можно научиться почти исключительно и только культурному «ширпотребу», всяким «пчеловодам» и «Пирожковым». Но зачем и этот праздник превращать в Комеди-клуб – где здесь волшебство? С педагогической точки зрения, Дед Мороз, поющий про «пчеловода», ударяет по целому поколению, лишает его ощущения причастности к чуду сильнее, чем плохой сценарий, в котором Дед Мороз всё-таки сохраняет волшебную ауру.

Нужно трепетное и, я бы сказал, щепетильное отношение к его образу. Очень важно вызвать и удержать в детях внутренний восторг, счастье, которое отличает новогодний праздник от простой дискотеки.

Возможно, я сейчас несколько догматически рассуждаю, но это тот строй мыслей, который мне прививался вначале в Ленинградском областном колледже культуры и искусств, а затем в Санкт-Петербургском университете культуры. Моими мастерами были: заслуженный работник культуры России Михаил Иосифович Лейкин – заведующй кафедрой режиссуры театрализованных представлений в колледже в то время. Михаил Михайлович Павлов (мастер курса, тогда старший преподаватель, а ныне заведующий кафедрой массовых праздников в институте культуры), Олег Леонидович Орлов (режиссура), Даниил Натанович Аль (драматургия), Александр Самуилович Пастернак (сценография). Сейчас, когда наша профессиональная сфера начала жить по законам event-индустрии, очень важно не растерять нашу традиционную, самобытную классическую школу. Тот же Орлов был одним из режиссёров Московской олимпиады – помните, улетающего Мишку и слезы зрителей? Под руководством Михаила Иосифовича Лейкина я, будучи студентом, неоднократно участвовал в организации грандиозного пушкинского праздника «На Гатчинской земле» – здесь были и игровые программы, и театрализованный концерт – т.е. это был массовый праздник в классическом понимании. Также у нас преподавал Александр Викторович Климуц, совершенно потрясающий игровик. Сколько бы ни было людей на площади – несколько сотен или тысяч – он умел увлечь их в своё действие, ставил в хоровод и хороводил. Из «светил» нашей, питерской школы могу назвать ещё Овсянникова Сергея Александровича, великолепного режиссера, старшего преподавателя кафедры режиссуры массовых праздников и представлений Санкт-Петербургского Университета культуры. На съезде Дедов Морозов и Снегурочек мне довелось поработать и с представителями московской школы, с Панфиловым Владиславом Владимировичем, пообщаться с Игорем Увенчиковым. Называя эти имена, ловишь себя на мысли, что в современной «event-индустрии» – настоящее засилье дилетантов, занимающихся «просто зарабатыванием денег». Добавил в чей-то старый сценарий «Пчелу и пчеловода» – всё, готово.

Большинство ивенторов, к числу которых отношусь и я, конечно, не таковы. Но в бизнесе, поскольку он о зарабатывании денег, приходится «бить наверняка», т.е. использовать продаваемые элементы масс-маркета: поп-музыку, блокбастеры – всё, что на слуху. Безоценочно и обтекаемо это можно назвать «изучением предпочтений аудитории». В каком-то смысле это примитивно, но это то, что на 100% сработает – как говорил Задорнов, то, что «работает на организм». Хотелось бы пожелать всем в нашей индустрии прикладывать к ходовому товару ещё какие-нибудь здравые идеи, нестандартные образы.

А высший пилотаж – когда смыслы считываются не сразу, когда у зрителя возникает вторая волна понимания твоего произведения – но я такого давно не встречал. Хотя это ещё сохранилось в театре.

К счастью, съезд показывает, что перспективы у нас есть. Появляются новые мастера, новые идеи – порой из таких мест, что и предположить нельзя.

Взять Деда Мороза Валерия Родионова. Человек работает в Газпроме, отнюдь не на художественной должности. Но в душе – артист. В детской программе он себя не очень проявил – видно было, что работает скорее по наитию, чем по учебникам – много суеты. Но как раскрылся во взрослой программе! В игровой форме он со Снегурочкой рассказали нам о новогодних традициях народа манси. И это было сделано очень искусно, без излишнего академизма. Ты получал информацию, проникался уважением к народу манси – и в то же время веселился.

Мы всегда ждём от сценаристов новых идей. Как я уже говорил, есть очень тонкая грань, которую не стоит переступать, чтобы не разрушить волшебство. И очень жирная линия, которая отделяет пошлость и вульгарность от нормального праздника.

10 лет назад такими «хулиганами» были две Белки – кто видел, тот поймёт. В этом году хулиганил в хорошем смысле слова только Саша Скавыш, и даже мне немножко досталось: когда у них с первого раза не заработал фонарик, он обратился к детям: «А это потому, что ВОТ ЭТОТ МАЛЬЧИК (и указал в жюри на меня) не сказал вместе с нами!»

Действительно, актёрское мастерство проявляется не только в воплощении образа, но и в способности к импровизации. Это общее место. А вот то, что для этого требуются усилия и режиссёра – многими не осознаётся. Это как работа учителя – он пишет план занятия, в котором, в том числе, описывает возможные нестандартные ситуации и как на них реагировать – например, когда дети не поняли, что им объясняли. Режиссёр не должен быть демоном в ежовых рукавицах. Напротив, он должен обладать тонким мастерством создавать на сцене ситуацию, в которой актёру остаётся пространство для импровизации, чтобы он не чувствовал себя зажатым, чтобы мог раскрыться, опять это слово – «похулиганить».

Для меня, как петербуржца, осталась не очень понятной адресность театрализованных взрослых программ – что это, для кого это? Мы пришли к выводу, что в Москве и Санкт-Петербурге в качестве этого жанра выступает антреприза, когда приезжают известные артисты и показывают какую-то постановку. А чтобы при домах творчества силами педагогов-организаторов ставились какие-то театрализованные представления – такого нет. Это не корпоратив, аналог которому – игровая программа. Это именно новогодняя история со сцены. Ты смотришь как зритель, а не участник, там даже четвёртая стена периодически всплывала. Для меня это было непривычно, но, несмотря на это, я для себя отметил высокий уровень актёрского мастерства – причём не только Дедов Морозов и Снегурочек. Если мне доведётся ещё раз создавать «Шоу Дедов Морозов», я знаю, что даже если половина сегодняшних конкурсантов приедет – можно будет опираться на сильный актёрский состав. Есть от чего испытывать оптимизм. Подобная работа для режиссёра – серьёзный вызов, ведь ты не знаешь содержания программ, актёров до самого конкурса, а потом за считанные часы должен собрать из этого программу.

Тем не менее, при правильной постановке дел, люди будут хотеть посетить шоу, будут приходить с детьми, приобретать билеты. Надеюсь, у организаторов будет возможность когда-нибудь провести шоу на прекрасной сцене Югра-Классик. Съезд – это уникальное мероприятие и его нужно развивать, расширять географию участников. За 13-летний период были у него периоды, когда он, что называется «мелел». Когда у любого события подобного рода сужается география, неизбежно появляется «местечковость», как бы форточку прикрывают. Я, со своей стороны, мечтаю привезти ленинградских и Санкт-Петербургских Дедов Морозов, наши традиции. Вообще, при таком количестве Дедов Морозов, у съезда самые хорошие перспективы! В нужный момент они приходят и всё поправляют.

Вы спрашивали о секретах мастерства Дедов Морозов, но они есть и у организаторов. Мы постоянно учимся, оттачиваем детали. Так, в этом году задумались над таким вопросом: как сделать церемонию награждения менее закрытой. В самом деле: конкурсанты выступают перед жюри и своими коллегами, привлекается несколько групп детского сада – и всё. Потом эти же люди собираются и друг друга награждают. Конечно, есть массовые программы, но это отдельно. Для актёра важно вынести своё творчество на суд зрителей, а не вариться в собственном соку.

Игра должна быть таинством публичным, заслуженные аплодисменты – важный стимул для творчества.

Есть идея объединить «Шоу Дедов Морозов» и церемонию награждения. Возможно, эта идея воплотится в следующем съезде… Но давайте пока не будем говорить «гоп». Мы ещё не прыгнули.

То, что всегда остаётся за кадром официальных пресс-релизов, но очень, очень важно – это совместно проведённые дни зимних волшебников со всей страны. Как правило, они проживают в одной гостинице, и по вечерам, за бутылочкой чего-нибудь вкусного, можно почерпнуть много интересного. Я сам делал это не раз. Ребята делятся сценариями, находками. Сдруживаются, ездят потом друг к другу в гости. А прощаясь, говорят друг другу: «До следующего года!» Ȫ

На обложке статьи: Дед Мороз Анатолий Лупашко, его внучка и счастливые северяне

статья написана для журнала “Народное творчество” и размещается на О.ру в авторском варианте с разрешения редакции