Сетевой журнал «О.ру»

Полуостров Тамань, разделяющий Чёрное и Азовское моря, в редкие моменты своей истории мог наслаждаться комфортным положением «глубинки». В основном же, это было вечным «пограничьем», местом бесконечного столкновения цивилизаций, народов, религий, капиталов. Сменялись государства – но какие бы народы ни захватывали эту землю, они оказывались захвачены ею, токи Тамани пронизывали их и наносили неизгладимый отпечаток на характер, мировоззрение, культуру. Едва прикоснувшись к истории этого края, вы тоже окажетесь захвачены, в первую очередь, образами войны – от античных до современных. Вдруг оживут слова «набег», «полон», «добыча», нехорошим холодком коснётся чувство близости Чужого. Здесь пронзительно ощущается хрупкость жизни, свободы, открытость бытия для Смерти – и оттого невероятная сладость существования, красоты, любви, молодости, силы. Терпкий запах полыни, шелест многометровых дударей – огромных тростников, тёплые водовороты охристой Кубани, сводящая с ума красота казачек – всё это так хочется удержать, продлить, жадно черпать и выпеть самыми проникновенными напевами, чтобы если не бренное тело, то бессмертная душа сохранила на себе отпечаток твоего мига с Кубанью.

Мы попробуем проследить этнополитическую историю Тамани – какие народы приходили, какие государства складывались. Кто-то может подумать, что не так уж и важно, кто владел этой землёй тысячи лет назад, и какие события здесь разворачивались. Но вспомните библейский пример: в Ветхом Завете описано непрекращающееся противостояние древних евреев и народа пилиштим (в русском синодальном переводе – «филистимлян»). Не это ли мы видим и в XXI веке, между палестинцами и израильтянами? Как бы ни мигрировали народы, их следы мы видим в нашей непосредственной жизни – стоит только присмотреться. Как стоит только наклониться и поднять камень – и ты прикоснёшься к головокружительным глубинам истории, к тому, что было здесь и тысячу и, возможно, миллионы лет назад.

Сегодня Тамань – это Темрюкский район Краснодарского края. В одном этом предложении смешалось столько эпох и народов: и «красный» советский проект, и «дар» Екатерины, и татарский Тумнев, и кабардинец Темрюк, и адыгский «темен» (болото, плавни), и кабардинский «таман» (озеро), и тюркский «тумэн» (низовье реки), а также «таман» (определённый сан). Попробуем разобраться в хитросплетениях истории Тамани и начнём с… географии. Дело в том, что уже в письменную эпоху (об истории которой мы можем судить по письменным источникам) сама эта земля претерпела значительные изменения. Ещё две тысячи лет назад Таманского полуострова не было как такового, а на его месте располагался архипелаг островов в дельте Кубани. Эта сравнительно небольшая река, начинающаяся на склонах Эльбруса, обладает удивительно большой дельтой, относящейся сразу к двум морям. Хотя и Азовского моря до VI тыс. до н.э. тоже не существовало, на его месте была ещё более крупная дельта главной реки региона – Дона. Огромные низменные пространства, прорезанные сотнями рукавов и мелких извилистых речушек-ериков, подтопленные постоянно меняющими конфигурацию мелководными озёрами-лиманами, сообщающимися между собой и морем проливами-гирлами. Именно поэтому, античное название Азовского моря – Maeotis palus (лат. Меотийское болото), а его юго-восточного берега – собственно, Тамани, – Меотида (греч. Земля Меотов). Первое упоминание названия, в форме «Меат», встречается на картах финикийских мореплавателей VII века до нашей эры. Скорее всего, это обобщённое наименование народов, населявших болотистую территорию, сродни славянскому наименованию племенного союза дреговичей (от балтского «дрегува» – болото).

Здесь нужно сделать ещё одну географическую ремарку: история народов, населяющих Приазовье, обусловлена постоянным натиском с севера, с территории Великой Степи, которая простирается от среднего Дуная на западе до Монголии на востоке. Согласно наиболее популярной «курганной гипотезе», в IV тысячелетии до нашей эры на просторах Великой Степи зародился кочевой скотоводческий народ, оказавшийся прародителем всех народов, говорящих в наши дни на индоевропейских языках. Исследователи не пришли пока к единой точке зрения по поводу точного места зарождения и предлагают версии от Северного Причерноморья до Юга Западной Сибири. Но точно известно, что вскоре они проникли на территорию Крымского полуострова, сформировав этнос тавров (откуда «Таврида») и на Северный Кавказ, сформировав этносы меотов, расселившихся по Кубани, и синдов, занявших острова дельты Кубани. В конце III тысячелетия до нашей эры от праиндоевропейцев откололись арии и через Южную Сибирь и Среднюю Азию проникли в Иран и далее в Индию (многие учёные обращали внимание на созвучие названий народов: синды на Кубани и синдху на Инде в Индии. Оба слова связана с корнем «инд», означающем реку, море). Дальнейшая динамика истории в западной части Великой Степи во многом определялась противоборством двух ветвей ираноязычных народов: оседлой городской цивилизации Ирана и кочевой цивилизации Турана, которые условно были разделены междуречьем Амударьи и Сырдарьи.

В это же время праиндоевропейские кочевники Причерноморья двинулись и на юго-запад, на Балканы, сформировав протогреческие этносы. Успеху древних ариев способствовало изобретение ими боевых колесниц. Своих верховных богов они представляли отныне как громовержцев, объезжающих небо на огненных колесницах. А на территории от Одессы до Краснодарского края остался обширный анклав реликтовых ариев: ахейцы, тавры, синды, меоты, дандарии – то, что Геродот позднее назовёт «Старой Скифией».

Греки времён Гомера (VIII век до н.э.) начали Великую греческую колонизацию, «рассевшись, как лягушки вокруг болота», по выражению Платона, вокруг всех доступных им морей. Делали они это не в последнюю очередь под натиском своих дальних индоевропейских родственников персов – т.е. ариев, обогнувших Кавказ с востока. На Боспоре Киммерийском они появились в VI веке до н.э. и основали колонии на обоих берегах: Пантикапей (современная Керчь) на Керченском полуострове и Гермонасса (современная станица Тамань Темрюкского района) с Фанагорией (рядом с посёлком Сенной, в 25 километрах от Гермонассы) на островах Таманского архипелага. Колонии в дельте Гипаниса, как они называли Кубань, были самым настоящим краем греческой Ойкумены, дальше – только колония Танаис (нынешний Азов) в устье Танаиса (так греки называли Дон, но основным руслом они считали то, которое в наши дни называется правым притоком Дона Северским Донцом). Греки привнесли на эти земли свой хозяйственный уклад, культуру, мифологию и религию. Амфиктионии (религиозные объединения) понтийских греков строились, в основном, вокруг культа Аполлона. На Боспоре печатались серебряные монеты с головой льва – символом Аполлона.

Однако, в «Старой Скифии» греки также столкнулись со своими далёкими родственниками и их культом праотца Ахи (др.-инд. áhi- «Змей»). Возможно, это наложилось на собственно греческую мифологическую фигуру воина Ахилла и вылилось в специфический северочерноморский и азовский культ верховного божества Ахилла. Во времена Римской Империи он назывался Ахиллом Понтархом – «Владыкой Чёрного моря». По свидетельству древнегреческого историка и географа Страбона, а также Псевдо-Арриана, в дельте Кубани одно из святилищ Ахилла было расположено в поселении с теофорным названием Ахиллей. Сейчас его идентифицируют с поселением Батарейка I у косы Чушка. Самое известное святилище Ахилла находилось на противоположной стороне Чёрного моря, на острове Змеиный рядом с устьем Дуная. Важную роль культа Ахилла подтверждают множество археологических находок, в том числе саркофаги с барельефами, изображающими сцены из жизни Ахилла, змеиные браслеты и шейные украшения, повсеместно распространённые граффити AXI и AX, захоронения с изображениями и скульптурами головы Горгоны (как известно, тесно связанной со змеями), например, в Семибратних курганах. Несколько артефактов из Таманских курганов хранятся сейчас в Бриллиантовой кладовой Государственного Эрмитажа.

Высадившись на Боспоре в VI веке до н.э., греки застали только легенды о киммерийцах, потому что те уже в VIII веке до н.э. были вытеснены очередным порождением Великой степи – скифами, или, как они себя называли, сколотами. Киммерийцы бежали на юг Понта, туда, где потом расположилась греческая колония Синопа, а ещё позже – турецкий Синоп. Геродот утверждал, что скифы пришли из Азии, а Азия для греков начиналась сразу за Доном, т.е. это могло быть и Поволжье, и Южный Урал, и Алтай. Историк приводит три сказания о происхождении скифов. В скифской версии, их первым царём был Таргитай – сын Зевса и нимфы, дочери Борисфена (Днепра). Раскопки огромного Каменского городища в Запорожье подтверждают, что, вероятнее всего, именно на Днепре располагалась столица степных скифов. В версии греческих колонистов, предком скифов был Скиф, один из трёх сыновей Геракла и властительницы тех мест, полуженщины-полузмеи, жившей в пещере. Геракл гнал коров Гериона через эту безлюдную страну, и, когда он встал на ночёвку, царица спрятала его упряжных коней и потребовала такой своеобразный выкуп. По сей день по обе стороны Коровьего Брода (Керченского пролива) находят артефакты с изображением змееногой прародительницы скифов – Ехидны. Однако, наиболее достоверным Геродот считает сообщение о том, что скифов из Азии за реку Аракс (Волгу) вытеснили родственные племена массагетов.

Колонизируя Причерноморье и Меотиду, греки не пытались, да и не могли вытеснить местное население. Они не углублялись в земли меотов, располагая свои колонии исключительно вдоль береговой линии. Если береговая линия была занята – как в случае воинственных тавров на южном берегу Крыма – греки обходили её стороной. Они занимались взаимовыгодной торговлей с местным населением и сельским хозяйством, и первые колонии не были даже каким-нибудь образом фортифицированы. Однако скифские набеги из Крымской степи и из Прикубанья заставили народы Керченского и Таманского полуостровов выстраивать оборонительные союзы. В VI веке до н.э. возникло первое государственное образование на территории современной России – государство синдов Синдика, занимавшая южные острова в дельте Кубани и прилегающее черноморское побережье до Новороссийска. Столица была расположена городе Синдская Гавань (позднее – Горгиппия, позднее – генуэзская Мапа, позднее – турецкая Анапа).

В V веке до н.э. и греческие полисы Боспора объединились в военно-оборонительный союз – симмахию, который стал называться Боспорское царство. Это было эллинско-варварское государство, в которое на добровольных началах вошла и Синдика. Оно знало взлёты и падения, но через четыре века всё же оказалось неспособно противостоять скифскому натиску – набеги из запорожских степей и выплата дани скифским царям совсем расстроили экономику и финансы царства. В 108 году до нашей эры из Синопы пришло избавление, которое едва ли оказалось лучше проблемы: царь греческого государства Понтийское царство, расположенного на северном побережье современной Турции, Митридат VI Евпатор разгромил прибрежных тавров и степных скифов Тавриды и подчинил себе Боспорское царство. Боспор стал частью Понтийского царства и оказался втянут в войны Митридата с Римской империей. В конце концов римлянам удалось разгромить Понт, и Митридат укрылся на Боспоре. Здесь он построил город-крепость, который сейчас идентифицируют с руинами Старого Темрюка на месте станицы Голубицкой. В плане это был прямоугольник 220 х 150 метров, отсеченный от большого, ныне не сохранившегося городища широким рвом. В более поздние времена на его месте возникали разные поселения. На российских картах времён русско-турецких войн на его месте был отмечен «Старый и пустой город Берберземин».

Митридат нашёл свою смерть на Боспоре, в результате восстания в Фанагории и последовавшего за ним переворота в столице – Пантикапее. Благодарность римлян выразилась в том, что Фанагория (ныне – посёлок Сенной Темрюкского района) получила права свободного города, а руководитель переворота, сын Митридата Фарнак был утверждён Помпеем на боспорском престоле. Но войны боспорцев с римлянами на этом не закончились. Фарнак попытался вернуться и захватить Понтийское царство во время очередной римской междоусобицы, когда Помпей, преследуемый Цезарем, погиб в Египте, а сам Цезарь застрял там в объятиях Клеопатры, которую он возвёл на трон. Фарнак осадил Фанагорию и ряд соседних городов и двинулся вдоль кавказского побережья. Римляне смогли пресечь самоуправство Фарнака, разбив его армию в битве при Зеле (недалеко от Синопа) 2 августа 47 г. до н. э. Именно об этой победе Цезарь известил Сенат в трёх крылатых словах: veni, vidi, vici (пришёл, увидел, победил). Тогда Фарнак попытался объединить вокруг себя силы скифов и сарматов, но вскоре был убит заговорщиками, опиравшимися на население азиатской части Боспорского царства, т.е. Тамани.

С тех пор Боспорское царство так или иначе находилось в орбите Римской империи, его цари утверждались в Риме, там же определялась его внешняя политика. Опора на римлян позволила царству одержать некоторые победы над новыми хозяевами степи – сарматами. I-III века нашей эры – период очередного расцвета Боспорского царства.

Сарматы сыграли значительную роль в этнической истории Прикубанья. Некоторые историки отождествляют их с ираноязычными массагетами, которые, как мы писали, вытеснили родственных им скифов из Азии. Другие сообщают, что это скифы переселили сарматов из Мидии, государства на территории современного западного Ирана, в нижнее течение Танаиса-Дона. Геродот сообщает, что сарматы – результат смешения племени амазонок со скифами. Амазонки, разбитые греками в битве при реке Фермодонт, неподалёку от современного Синопа в северной Турции, прибыли на кораблях в землю скифов, к «Кремнам на озере Меотида» (на генуэзских картах XIV века современный Славянск-на-Кубани помечен как Кремны). С тех пор они обрели мужей и ушли жить за Танаис. Возможно, это мифологическое объяснение возвращения тех же киммерийцев на свою родину. Возможно, все три версии имеют основание в исторических событиях и повлияли на этногенез сарматов. Многие древнегреческие авторы помещают племена легендарных женщин-воительниц в Приазовье. Возможно, это связано с тем, что, действительно, и скифские, и особенно сарматские женщины наравне с мужчинами участвовали в войнах и охоте, имели значительный вес в обществе, граничащий с матриархатом. В захоронениях богатых сарматок находят мечи и прочую боевую амуницию, а также жреческие одежды с множеством золотых украшений, очень напоминающих сибирские шаманские бляшки.

Несомненно, подобные легенды отражают некую если не этническую, то языковую реальность и пытаются подобрать к ней объяснение. Каким-то образом Тамань была связана в представлениях авторов легенды со словом «бербер». Здесь располагался «старый и пустой город Берберземин». До сих пор топоним «Бербер» присутствует в Приазовье: один из районов Ростова-на-Дону называется Берберовка. Берберы – белое население северной Африки, южного берега Средиземного моря. Их народная культура, одежда, песни поразительным образом похожи на культуру народов юга России. И их предками античные авторы называют… амазонок. Во II веке до н.э. Дионисий Александрийский указывал на Ливию как на место исчезнувшего задолго до Троянской войны царства амазонок. В I веке до н.э. Диодор Сицилийский в «Исторической библиотеке» подтвердил это мнение.

Веками сарматы мирно жили бок о бок со скифами. Но уже в III веке до н.э. они начали вытеснение скифов с их земель, в конце концов загнав их за Дунай (современная область Добруджа на территории Румынии и Болгарии). Скифы смогли удержать за собой только степной Крым и низовья Днепра. Западные сарматы – языги и роксоланы – оккупировали земли вдоль среднего и нижнего Дуная, серией войн вынудив Римскую империю платить им дань. Данью они не ограничивались и постоянно совершали грабительские набеги на империю. Ещё одним способом заработка было наёмничество в римской армии. Языгская и роксоланская конница отметилась во многих римских провинциях. В приазовских степях севернее Кубани, включая Тамань, расселились восточные сарматы – сираки, потеснив меотское племя дандариев. От Дона до южного Урала расположились аорсы. В середине первого века нашей эры сираки и часть дандариев выступили на стороне непризнанного римлянами боспорского царя Митридата VIII против римских легионов Юлия Аквила и их союзников аорсов. Сираки были разгромлены, их столица Успе была стёрта с лица земли, а население поголовно истреблено. Оставшиеся сираки растворились в меотском субстрате, из которого сформировался этнос адыгов. Считается, что сарматское влияние особенно прослеживается в восточных адыгах – кабардинцах. В это же время часть сираков и аорсы были поглощены новой сарматской волной завоевателей – аланами. Тем не менее, название «Сирак» применительно к Приазовью фигурирует в труде Константина VII Богрянородного «Об управлении Империей» (середина X века).

Описание Гипсикратии наводит на мысль, что она была сарматкой, тем более что последняя боспорская династия Аспурга, правившая без малого 400 лет, называется также «савроматской» и берёт начало от внучки Митридата Динамии. Династический знак Митридата также очень похож на сарматскую «тамгу». Сарматы как искусные воины продвигались по службе по всей Римской империи. В 253 году римским императором стал Максимин I Фракиец – первый варвар-император. Этот «солдатский император» был сыном фракийца и аланки. В XVII веке польские шляхтичи создадут идеологию сарматизма, согласно которой шляхта ведёт своё происхождение от легендарных сарматов.

Готы, тем не менее, влились в управленческую элиту Боспора и, смешавшись с аланами, стали называться готаланами или готами-трапезитами. Впоследствии, готы восточного Крыма и Тамани стали называться готами-тетракситами. Готы использовали Боспор как источник кораблей и военной силы в так называемых «Готских войнах» с Римской империей, на 600 лет предваряя походы русов на Царьград. Другие готы грабили Дунайские и Балканские провинции Римской империи, перемежая это со службой по охране рубежей этих же провинций от нашествий других «варваров».

Применительно к Кубани, опустошительный набег гуннов сорвал с мест аланов, доминировавших на Северном Кавказе в течение 200 лет. Став частью гуннской армии, аланы участвовали в разгроме готского государства Германариха в Северном Причерноморье. Аланы стали одной из мощных армий вторжения в Римскую империю, наряду с германцами – вандалами, готами, свевами и другими. Пройдя сквозь всю Европу, они в союзе с вандалами захватили Испанию, перешли через Гибралтар и основали Королевство Вандалов и Аланов в северной Африке, на земле берберов, со столицей в древнем Карфагене.

Высказывается мнение, что на пути в Европу гунны не стали разрушать полисы Боспорского царства, ограничившись их подчинением. С другой стороны, в IV веке город Фанагория оказался стёртым с лица земли. Наступательный потенциал гуннов исчерпал себя в предгорьях Альп, и гуннская империя распалась после смерти Атиллы в 453 году. Из описания Прокопия Кесарийского следует, что часть гуннов (утигуры) возвращались через Крым и, не желая воевать с керченскими готами-тетракситами, увлекли их с собой на Таманский полуостров. Вероятно, они смогли получить в Боспорском царстве всю полноту власти, учитывая имя (Дуптун) очередного боспорского царя Тиберия Юлия Дуптуна. Титулатура, обнаруженная в Пантикапее и относящаяся к 483 (по другим данным, 522) году говорит о том, что он уже был «другом византийского кесаря и другом ромеев», т.е. вассалом Византии.

Таким образом, Римская империя, теперь в образе греческой Византии восстановила своё влияние на Боспоре. Однако, удержать его она смогла менее ста лет. Потому что в это время где-то на южных склонах Алтая начала скапливаться грозная военная сила, которая ворвалась в западный мир через Джунгарские ворота (бутылочное горлышко посреди Великой Степи, узкий 50-ти километровый коридор южнее Алтая). Мир содрогнулся перед Тюркским каганатом. В 576 году каганат захватил Тамань.

Вскоре тюркский мир представлял собой калейдоскоп ханств и каганатов. Западно-Тюркский каганат распался на Великую Болгарию (дата основания – 632 год) и Хазарский Каганат. Болгары занимали земли нынешних Краснодарского и Ставропольского краёв, Ростовской области, северный Крым, Запорожье и Донбасс. Хазары расположились восточнее – в Дагестане, Калмыкии. Столицей Великой Болгарии была провозглашена таманская Фанагория – одна из бывших столиц Боспорского царства. Но уже в 665 году болгары были вытеснены Хазарским каганатом, который стал господствовать на обширных территориях Северного Кавказа, Причерноморья и Поволжья вплоть до середины X века. Часть болгар мигрировала на север, в район средней Волги и Камы, образовав Волжскую Булгарию. Часть же ушла на запад, разгромила византийские войска Константина IV, перешла Дунай, покорила местные славянские племена и основала первое варварское государство на территории, отторгнутой у Византии – Болгарское ханство (Дунайскую Болгарию). Византия была вынуждена признать поражение и выплачивать ежегодную дань. Часть болгар осталась на месте и была известна до конца X века под именем «Чёрных булгар», впоследствии они стали основой современного этноса балкарцев. Скорее всего, Тамань входила в их ареал обитания, будучи территорией Хазарского каганата.

Ареал хазар в VIII веке тоже претерпел изменения: под натиском арабского вторжения из Закавказья хазары сместили свою столицу из Семендера в современном Дагестане во вновь основанный город Итиль в вершине устья Волги, чуть выше нынешней Астрахани. Это позволило хазарам контролировать торговый путь, проходящий по Волге в Персию и другие страны центральной Азии. Такое смещение на север привело к тому, что хазары подчинили ряд земель, традиционно относящихся историками к ареалу восточнославянских племён. Через сто лет это станет причиной столкновения каганата и древнерусского государства, начавшего складываться в IX веке под эгидой русов. Для историков остаётся пока непрояснённым, почему правитель этого образования, имевшего место до того, что можно условно назвать Новгородской, а потом и Киевской Русью, назывался современниками тюркским титулом «каган Руси». Этот же титул присутствует в титулатуре киевских правителей до XII века. Что значит для Киева быть русским? Что значит – быть русским?

Но в IX веке русы ещё не стали главной проблемой хазар, потому что в это время из-за Волги стали прибывать новые степные завоеватели-тюрки: печенеги. В 882 году они появились в Крыму и к середине X века контролировали почти весь Крым, кроме Херсонеса и Керченского полуострова. Таким образом, можно предположить, что Боспор и, соответственно, Тамань пока остались в сфере влияния Хазарского каганата. Но мы уже видели на примере Римской империи, что, начав терять территории, очень сложно остановиться.

В X веке Хазарский каганат установил свою власть над русами и был уничтожен русами. Первое произошло именно на Тамани. Об этом мы знаем из «Кембриджского документа» – фрагмента письма хазарского еврея, написанного приблизительно в 949 году неизвестному адресату. Письмо было обнаружено в 1896 году в Каире, в составе более чем 100,000-страничного архива средневековых еврейских документов. Называется документ по месту хранения оригинала – в библиотеке Кембриджа. Согласно письму, русь под предводительством некоего Хельга (вряд ли это легендарный князь Олег Вещий) совершила набег на Самкерц (нынешняя станица Тамань), подстрекаемая византийским императором, «злодеем Романом» (имеется в виду, скорее всего, Роман I Лакапин, годы правления 920–944). Хазары ответили войной и, якобы, заставили Хельгу совершить набег на Византию. После неудачного похода, Хельга ушёл в Персию, где и погиб, а русы оказались данниками хазар.

Исследователи не пришли к однозначному мнению, доверять ли обстоятельствам, изложенным «Кембриджским анонимом». Но в любом случае, русь долго мириться с зависимостью от каганата не стала. Конец зависимости и самому каганату положил в 965 году победоносный поход последнего языческого киевского князя Святослава Храброго. Войско Святослава буквально стирает с лица земли Итиль.

Как Олег, предшественник Игоря и Святослава Игоревича, перенёс столицу из Новгорода в Киев, так и Святослав попытался перенести столицу ещё южнее, в город на Дунае Доростол. Но неудачный поход против византийцев не дал осуществиться этому плану. По свидетельству византийского хрониста Иоанна Скилицы («Обозрение историй»), среди убитых русских воинов изумлённые ромеи находили женщин в мужской одежде.

Несмотря на эту неудачу, древнерусское государство, названное учёными «Киевская Русь», сбрасывает ярмо хазарской дани, а на Таманском полуострове появляется русское Тмутараканское княжество, упоминания о котором встречаются в летописях с 988 года по 1094 год. Было ли оно основано Святославом в 965 году или его сыном Владимиром в 988 – неизвестно. За версию с Владимиром говорит тот факт, что он был в Крыму около 988 года, захватил византийский Херсонес, там же крестился и обвенчался с дочерью византийского императора, после чего покинул Херсонес. Поэтому теоретически, он мог дойти до Керчи, переправиться на таманский берег и установить там свою власть, если этого не сделал ранее его отец. Так или иначе, в X веке в многотысячелетнюю историю Тамани включаются русы. Столица княжества, город Тмутаракань расположился на месте античного греко-синдского города на берегу Керченского пролива и унаследовал, видоизменив на русский лад, возможно, тюркское название «Тумен (Таман) Тархан» или византийское «Тама́тарха».

Но в тех местах было расположено несколько городов – какой из них стал Тмутараканью? На тюркском его название могло значить «город в низовье реки, освобождённый от налогов». Возможно, это напоминание о Фанагории, свободном городе? Это был второй по значимости город в Боспорском царстве после Пантикапея (Керчи), одно время он был даже столицей царства. В IV веке он был разрушен гуннами и потерял своё былое значение. Большинство жителей, вероятно, перешли в расположенную в 25 километрах юго-западнее Гермонассу, перенеся с собой если не статус, то воспоминание о «вольности» города. И всё-таки именно Фанагорию пришедшие болгары сделали своей столицей.

Локализовать город помогла находка «Тмутараканского камня» в 1792 году, на котором написано: «В лето 6576 (1068) индикта 6 Глеб князь мерил море по льду от Тмутаракани до Корчева — десять тысяч и четыре тысячи сажен». Если считать маховыми саженями (1,778 метра), то это в точности соответствует развалинам древней Гермонассы, где камень и был найден, – до Фанагории в два раза дальше. По видимости, в X веке Фанагория была окончательно оставлена людьми, по причине ли прогрессирующего затопления или событий русских завоеваний – неизвестно.

После смерти Владимира I Крестителя Древнерусское государство превратилось в арену ожесточённой борьбы его наследников. Тмутаракань вошла в состав Черниговского княжества о чём Соловьёв С.М. пишет: «Вся область на восток от Днепра, включительно до Мурома с одной стороны, и Тмутаракани – с другой, стала в зависимости от князей черниговских».

Но здесь нужно уточнить: не Чернигов присоединил к себе Тмутаракань, а Мстислав Владимирович, тмутараканский князь, захватил в 1023 году Чернигов и стал князем черниговским. Более того, в следующем году в битве при Листвене он разбил войска своего брата, киевского князя Ярослава Мудрого и в результате заключённого мира получил всё левобережье Днепра. Фактически, на 12 лет от Древнерусского государства отложилась целая половина. Но и после, термин «русская земля» ещё долго относился исключительно к правобережью Днепра. До смерти Мстислава в 1036 году Ярослав правил из Новгорода. Кто знает, как пошла бы история, если бы Мстислав оставил наследника. Но этого не случилось, и вся полнота власти с его смертью оказалась в руках Ярослава.

На Северном Кавказе князь тмутараканский тоже проводил экспансионистскую политику. Известна его победа в личном поединке над касожским вождём Редедей.

Касогами в домонгольский период русские называли адыгов, наиболее близких к современным кабардинцам. Земли их назывались Касахия, в частности, византийским императором Константином Багрянородным. Также в летописи описаны его походы на юго-восточное побережье Каспийского моря и в Закавказье. Мстислав в своих династических «выяснениях отношений» на Руси опирался, в том числе, на хазарско-касожскую рать, активно переселяя их в Черниговскую землю. Активные связи Руси и Северного Кавказа привели к появлению на юге Руси таких топонимов как Черкассы (черкесы – экзоэтномим адыгов, так их называли тюрки).

События, разворачивавшиеся в Тмутаракани в древнерусский этап её существования, нам достаточно хорошо известны благодаря тому, что основной источник по древнерусской истории, «Повесть временных лет», начинала писаться, в том числе, здесь. Наука не знает имени первого летописца, составившего предполагаемый «Древнейший свод». В 1073 году его написание продолжил Никон Печёрский, основатель храма и монастыря во имя Пресвятой Богородицы в Тмутаракани. Затем работу продолжил игумен Киево-Печерского монастыря Иоанн, создавший «Начальный свод». На основании этих произведений Нестор Летописец создал знаменитую «Повесть временных лет». Тамань и христианская церковь связаны очень давними узами. На территории современной России мыс Панагия является древнейшим (I–III века) найденным местом, где проводились отправления христианского культа.

Первое летописное упоминание о Тмутараканском княжестве относится к году крещения Руси по византийскому обряду. Через 106 лет путём интриг, отравлений и переворотов Византия вернула себе контроль над землями древнего Боспора, утерянного более 500 лет назад в борьбе с Тюркским каганатом. Последний известный летописцам князь Тмутаракани – Олег Святославич – в 1078 году в союзе с половцами попытался вернуть себе Черниговский стол, принадлежащий ему по праву, но был разбит, сбежал в Тмутаракань, был схвачен некими «хазарами» и передан в плен в Византию. После двух лет в плену на острове Родос, он был востребован византийской властью. Его привезли в Константинополь, женили на представительнице одного из самых знатных византийских родов Феофании Музалон. После этого Олег Святославич с помощью византийцев вернул себе Тмутаракань. Через несколько лет княжество исчезло из русских летописей, в византийских же хрониках этого периода Таматарха упоминается как часть империи.

Таматарха и Ро́ссия для Византии были стратегическими точками в регионе. В первых договорах с Генуей и затем с Венецией специально оговаривалось, что они не могут торговать с этими городами. Захаров В.А. считает, что резкая активизация Византии на таманском направлении связана с запасами нефти на полуострове (позднее их изучением занимался Д.И. Менделеев). Дело в том, что турки-османы, наступавшие с юга, перекрыли доступ к известным византийцам источникам нефти. А нефть – это главный компонент легендарного «греческого огня» – оружия, обратившего в бегство не одну армию. Перевозка нефти из Тамани осуществлялась в черносмоленых кувшинах. Десятки тысяч фрагментов этих сосудов обнаружено в ходе археологических работ на Тмутараканском и Голубицком городищах.

В какой-то момент можно говорить о том, что Тмутаракань стала альтернативным русским государством, правда, под опекой Византии, в отличие от Киевской Руси, которая только в религиозном плане – очень важном в тех реалиях – была «вассалом» Византии. Олег Святославич, как настоящий сепаратист (как и брат его деда Мстислав Тмутараканский), даже печатал свою монету, известную в науке как «варварские подражания», в изобилии находимые на Таманском полуострове. Такой привилегией пользовались только киевский князь – на Руси, и император – в Византии.

Несмотря на факты византийского господства на Тамани с конца XI по XIII век, исчезновение Тмутаракани часто связывали с захватом её не Византией, а половцами. С одной стороны, действительно, в середине XI века на причерноморские степи накатилась новая волна кочевников родом из южного Алтая, называющая себя «кипчаки» (с древнетюркского это может переводиться и как «злосчастный», и как «счастливый», также слышится корень «колесо/колесница»). Русские назвали их «половцы» за соломенный цвет волос («полова» – солома). В Западной Европе и Византии половцев называли «куманы». Печенеги не выдержали серию ударов с севера (русские княжества, 1036 год – Ярослав Мудрый), юга (Византия, 1091 год – Алексей I Комнин, в союзе с половцами и русскими) и востока (половцы) – и ушли туда, куда, рано или поздно, уходили почти все волны завоевателей – на Дунай. Половецкая степь (Дешт-и-Кипчак) раскинулась от Дуная до Иртыша. Однако стоит отметить – половцы заняли место печенегов, а печенеги не контролировали византийский Херсонес и Боспор, а, следовательно, половцы могли занять степные районы Тмутараканского княжества, какая-то их часть могла даже смешаться с жителями болотистого Таманского полуострова. Но на статус византийской Тамани и города Тмутаракань это, скорее всего, не повлияло. Как отмечает Чхаидзе В.Н. (институт археологии РАН, г.Москва) «Известные к настоящему времени свидетельства <…> не позволяют усомниться в наличии византийской власти в Крыму и на Тамани вплоть до 1204 г. В XIII в. Крым и, вероятно, Тамань уже контролировались Трапезундом». Среди свидетельств перечисляются: «Три типа моливдовулов Олега-Михаила – представителя византийской администрации на территории, включавшей Матраху, Зихию и часть Крыма; наличие печатей византийских чиновников центральной администрации XI–XII вв. в Херсоне, Судаке и на Тамани, а также многочисленных печатей представителей знатных имперских родов Дук, Ангелов, Палеологов, Кастамонитов, Каматиров, Кедринов, Агиостефанитов, Врахамиев и др. Наконец, нельзя не отметить хорошо известные свидетельства Мануила Ставоромана, Феофилакта Охридского, Никифора Василаки, Иоанна Цеца, Константина Пигонита, хрисовулов Мануила I и Иоанна II и др.».

И далее по тексту нередки отсылки к Тмутаракани. Наиболее значимой, о чём мы поговорим позже, можно считать следующую: «29. встрепенулся див – кличет на вершине дерева, велит прислушаться – земле незнаемой, Волге, и Поморью, и Посулью, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, Тмутороканский идол!» Идолом в переводе Д.С. Лихачёва названо то, что переписчики древнерусского текста в конце XVIII века обозначили как «тьмутораканьскый блъванъ», т.е., возможно, «камень», «каменный истукан, идолище».

Известно, что Мстислав Владимирович пообещал в случае победы над Редедей возвести каменный храм в Тмутаракани в честь Богородицы. Остатки храма, построенного по византийскому образцу, найдены археологами близ станицы Тамань. Но почему речь идёт о «Тмутороканском идоле»?

Возможно, дело в том, что Тмутаракань была для киевских и черниговских славян чем-то вроде Запорожской сечи для их потомков или Вятки для новгородцев – лихой вольницей, куда устремлялись все авантюристы и искатели приключений. Сюда же отправлялись князья-изгои, которые по тем или иным причинам были лишены удела, остались «не у дел». Как Вятка была до XIII века языческой, так и в Тмутаракани, возможно, не торопились перенимать все княжеские новины.

Итак, Тамань вновь оказалась в сфере влияния Византии. Трудно сказать, насколько зависимыми от Византии с начала XII века были народы дельты Кубани. Это были хазары, аланы, славяне, возможно, половцы и самые многочисленные – потомки автохтонных меотов, которых греки называли «зихами», тюрки – черкасами (черкесами), а сами себя они называли «адыги». Можно предположить, что адыгские князья, по мере того как положение Византии ухудшалось, приобретали всё большую самостоятельность. С другой стороны, Византия была вынуждена пустить в Чёрное и Азовское моря флоты итальянских городов-республик – Генуи, Венеции, Пизы. Первыми этого добились генуэзцы (указ-хрисовула императора Мануила I Комнина от 1169 года). В 1204 году Константинополь пал под натиском европейских крестоносцев, в основном, французов. Ведущую роль в этом сыграли венецианцы, предоставившие крестоносцам флот. Византия распалась на части, большинство из которых попали в тотальную зависимость от французских феодалов и этого молодого, но крайне агрессивного итальянского города-республики. Генуэзцы и венецианцы в это время боролись между собой за монополию на торговлю в северном Причерноморье. Генуэзцы пообещали помощь византийцам в борьбе против венецианских оккупантов и после возвращения Константинополя в 1261 году и частичного восстановления империи получили исключительные права на торговлю на Чёрном и Азовском морях. Через несколько лет византийцы озаботились чрезмерным усилением Генуи и предоставили права Венеции и Пизе, но Генуя так и осталась главным действующим лицом Северного Причерноморья и Приазовья на более чем два века.

Так Тамань оказалась в сфере генуэзского влияния. Территории вглубь материка по-прежнему контролировали адыгские князья, а на побережье генуэзцы обустраивались в старых греческих колониях и строили новые фактории. Тмутаракань стала называться Матрегой, где-то в нижнем течении Кубани возникла фактория Копа (в XII-XIV веках река Кубань называлась Копань или Копа). Современные публицисты часто локализуют факторию в районе города Славянск-на-Кубани в вершине дельты Кубани, где река распадается на рукава. Однако есть убедительные исследования, помещающие её на месте нынешнего основного устья у города Темрюк (см. работу Волкова И.В. «О локализации итальянской фактории Копы на месте средневекового Темрюка»). К 1290 году относится первое датированное сообщение о торговле здесь рыбой и икрой. Как писал Дортелли д’Асколи «Икры красной рыбы была такая масса, что хватало не только на все места Татарии и Черного моря, но даже на Константинополь и острова Архипелага». (Заметим, что Славянск-на-Кубани никогда не славился как бойкое место рыбной торговли). На месте Синдской гавани-Горгиппии (будущей Анапы) возникла Мапа. Центром северочерноморских владений Генуэзской республики стала крымская Феодосия, названная Каффой – генуэзцы выкупили это место у хана Золотой Орды Менгу-Тимура в конце 1260-х. По преданию, развалины греческого полиса обошлись им в десять слоёв золотых монет на шкуре самого большого быка. Таким образом, территория города не являлась частью Золотой Орды. По-другому дело обстояло в Тане: в устье Дона на месте греческого Танаиса к этому моменту находился золотоордынский город Азак (нынешний Азов). Генуэзцы и венецианцы смогли договориться с ханом для расположения своих торговых кварталов на его территории – так родилась колония Тана.

В 1237 году монгольская власть пришла уже с тем, чтобы остаться. Империя Чингисхана была разделена между четырьмя его сыновьями. Западная часть, ещё не покорённая, была отдана Джучи и получила название «Улус Джучи», которую русские называли «Орда», а после её распада – «Золотая Орда». В течение нескольких месяцев адыги упорно сопротивлялись вторжению, но, после того как их «государь по имени Тукар» погиб, им пришлось отступить в горы. А где же были в это время формальные властители Тамани, византийцы? Как мы уже упоминали, после вторжения крестоносцев в 1204 году, Византия распалась на части и одной из таких частей была Трапезундская империя, примерно совпадающая с древним Понтийским царством, откуда в 108 году до нашей эры пришёл на Боспор Митридат VI Евпатор. Вот она и оказалась наследником Византии в регионе. Но могла ли она что-нибудь противопоставить туменам Мунке и Кадана – двоюродных братьев Батыя? По видимости, нет.

Здесь интересен феномен половцев (кипчаков) – в отличие от других кочевников, они не стали смещаться на запад, а остались на своём месте, признали власть чингизидов и составили основное административное и военное ядро Золотой Орды. Половецкая степь (Дешт-и-Кипчак) территориально в общих чертах и есть Золотая Орда. Когда мы говорим «татары» применительно к событиям тех лет, мы, чаще всего, имеем ввиду именно половцев.

Неподалёку от разрушенной Ро́ссии татары построили город Тумнев (современный Темрюк). Скорее всего, фактория Копа располагалась именно в Тумневе. Генуэзцы быстро договорились с ханами Золотой Орды и развивали свои черноморские и азовские колонии более 200 лет. Интересно, что Приазовье итальянские купцы по-прежнему называли «Газария» (Хазария). На побережье Черкесии, в первую очередь на Тамани, возникло около 40 генуэзских поселений. Сухопутная и морская державы вступили в симбиоз – татары контролировали континентальную часть торговых путей, генуэзцы – морскую. Путь в Среднюю Азию и Китай через Северный Кавказ с обходом Каспийского моря с севера стал особенно актуальным, когда Великий шёлковый путь был нарушен на ближневосточном участке, к югу от Каспийского моря. С VII века там было крайне неспокойно – арабские завоевания, ирано-византийские войны, нашествия сельджуков из Турана, войны, сопровождавшие рост Османской империи. Через Матрегу проходил огромный товаропоток в обе стороны. По сухопутным маршрутам из Азии везли относительно небольшие, но дорогостоящие товары: специи, ювелирные украшения, шёлк, фарфор, ковры, чай, оружие. По речным – Дон, Северский Донец, Маныч, Волга, Кубань – везли строительный лес, хлеб, рыбу и икру, пушнину, мёд, пеньку и дёготь. Последние были крайне важны для судоходства – из пеньки делались канаты и другой такелаж, поскольку она не боится солёной воды, дёготь шёл на пропитку корпусов судов. Выращивание конопли на пеньку было одним из важных заработков крестьян центральной России. В обратном направлении шли европейские ткани (в основном, сукно), предметы роскоши, арбалеты, пороховые бомбарды, колокола, башенные часы. Фряги, как называли генуэзцев русские, активно торговали и с черкесами, и с русскими, имели торговых представителей в Москве.

Теперь же, с приходом мощного генуэзского флота, люди стали экспортным товаром. Большие и малые невольничьи рынки процветали вдоль всего побережья, основной рынок располагался в Каффе (Феодосия) в Крыму. До 1380 года основную часть невольников составляли кипчаки (до 80%) и жители Кавказа. Многие продавали своих детей, в надежде, что рабовладельцы позаботятся о них лучше, чем родители.

Интересно, что черкесские военачальники участвовали в переворотах не только в Египте, но и в Золотой Орде. В 1359 году был убит хан Бердибек и империя начала разваливаться – началась «Великая замятня». На троне замелькали различные авантюристы и ставленники эмиров. В середине 1360-х власть захватил Хаджи Черкес, бывший командующий армией Бердибека. Под свой контроль он смог поставить всё нижнее Поволжье.

Поскольку объектом нашего исследования является Тамань, нельзя не сказать о её властителе времён Великой замятни. Это всем нам известный Мамай, беклербек Бердибека. Должность беклербека предусматривала руководство войсками, а в мирное время – управление правым крылом Орды. Поскольку монголы ориентировались не по европейским картам, а по ходу своего наступления, то правым считалось западное крыло, в которое входило и Северное Причерноморье с Таманью. Мамай был кипчаком (половцем) родом из Крыма. По мнению главного научного сотрудника Института российской истории РАН доктора исторических наук В.В. Трепавлова, Мамай не являлся узурпатором верховной власти, как зачастую трактуется в историографии, а действовал в рамках законных полномочий верховного бека Золотой Орды. Он пытался восстановить целостность государства под эгидой золотоордынских чингизидов, несколько раз захватывал Сарай, но, в конце концов, с трудом удерживал лишь половину Орды – к западу от Волги. После захвата Тохтамышем восточной части империи и перехода его войск на правый берег Волги, Мамай был вынужден уйти в свои родные края – в Крым. Здесь ему пришлось обратиться за помощью к генуэзцам. Генуэзцы тоже оказались в непростом положении – венецианцы ещё при Бердибеке упрочили своё положение в Тане (Азове), а с захватом Таны Тохтамышем шансы генуэзцев контролировать торговлю в устье Дона устремились к нулю. И тогда союзники (Мамай и генуэзцы) устремились в верховья Дона.

Поскольку за два года до этого Мамай уже потерял свою армию в битве на реке Воже против Дмитрия Донского, союзникам пришлось в спешном порядке искать наёмников – черкесов, ясов, кипчаков. Почему фряги были так заинтересованы в этом походе, что даже отправили своих пехотинцев с армией Мамая? Слишком рискованно, чтобы быть просто ограблением по-генуэзски.

Возможно, они пытались захватить именно район вокруг Куликова поля, эти несколько километров, где располагается Донско-Окский волок, соединяющий бассейны Дона и Волги, и вынудить московского князя выделить им место для очередной колонии в стратегическом транспортном узле? Или перенаправить всю торговлю Русского государства по Волго-Днепровскому маршруту, чтобы она проходила через Каффу, а не потерянную Тану?

Что-то им определённо было нужно от Москвы, но что именно – мы можем только гадать.

После разгрома на Куликовом поле Мамай бежал в Крым, попытался укрыться у генуэзцев, но был прогнан и вскоре убит разъездом Тохтамыша. Его потомки Глинские укрепились вначале в княжестве Литовском, а затем и в Москве. Елена Глинская стала матерью Ивана Грозного.

Тохтамыш не долго правил воссоединённой Ордой. Кто-то надоумил его обернуться против своего наставника – Тамерлана (Тимура). Это решение дорого стоило всему Северному Кавказу. Тохтамыш – беглый сын казнённого правителя Мангышлака – прикаспийской провинции Орды. Бежал он в соседний Самарканд, к Тимуру. Во время «замятни» армия Тимура вторглась с юга в Орду, с целью усадить на троне «своего человека» – Тохтамыша. Не с первого и не со второго раза, но это получилось. Орда должна была стать спокойным северным соседом и союзником империи Тамерлана. После Куликовской битвы Тохтамыш привёл к покорности все начавшие было отпадать окраины Орды – и северо-восточные русские княжества (Москва сожжена в 1382 году), и Крым с Северным Причерноморьем. То ли Тохтамыш не хотел быть вечной марионеткой Тамерлана, то ли верх взяли местная знать и торговые интересы – но Тохтамыш обернул своё оружие против Тамерлана. При этом он заключил союз с мамлюкским султаном Египта черкесом Баркуком, о котором мы уже упоминали. Баркук выдвинулся в Сирию, к юго-западным границам владений Тамерлана. Черкесы Кавказа тоже выступили на стороне Тохтамыша и проиграли. После разгрома золотоордынцев в битве на Тереке в 1395 году, Тамерлан огнём и мечом прошёл по Северному Кавказу, сжёг Тану. Преследуя Тохтамыша, он дошёл до верховьев Дона, ограбил Елец в ста километрах от Куликова поля и повернул назад. Вскоре его ставленник, такой же протеже, как и Тохтамыш, темник Едигей разбил остатки армии Тохтамыша в Крыму, куда тот перенёс свою столицу.

Основатель Крымского ханства Хаджи I Гирей был сыном погибшего в битве с Едигеем сторонника Тохтамыша. Он вырос в Великом Княжестве Литовском, в городе Лида в современной Белоруссии, и с помощью войск великого князя литовского Витовта захватил столицу город Эски-Кырым (ныне – Старый Крым) в 1428 году. Не с первого раза, с помощью Витовта у него получилось всё-таки утвердиться во власти. Крымское ханство должно было стать спокойным южным соседом и союзником Великого Княжества Литовского. Но в это время произошло невероятное усиление Османской империи. В 1453 году пал Константинополь. Турки-османы переименовали его в Стамбул и начали присматриваться к Чёрному и Азовскому морям на предмет того, чтобы сделать их своими внутренними морями. Это значило конец генуэзской эпохи. В 1475 году турки захватывают Каффу. «Того же лета взяша Туркове Кафу и гостей московских много побиша, а иных пограбив на откуп подаваша», – сообщала русская летопись о судьбе московских купцов («гостей») в Каффе. В обороне Каффы принимал участие сын Хаджи Гирея Менгли I Гирей и попал в плен. После нескольких лет османского плена (как и Олег «Гориславич») он прибыл на родину уже как проводник интересов Стамбула. 300 лет Крымское ханство будет терзать набегами Днепровские степи, Киев и другие владения Великого Княжества Литовского, а затем Речи Посполитой и Русского государства.

В 1475 году сразу после захвата Каффы турки совершили рейд на Копу и Анапу. Захватив эти города, они оставили там гарнизоны, которые вскоре были выбиты черкесами. В 1479 году турки сделали вторую попытку закрепиться на Тамани и черноморском побережье в районе Анапы, совершив сухопутный поход. С этого момента можно отсчитывать период господства Османской Империи на Тамани. О результатах похода турецкий политический деятель Ибн-Кемаль сообщал следующее: «в стране черкесов каждый день гордые храбрецы… опустошив находящиеся на побережье области, хлынули в тот край, подобно океанской волне. В каждом селении страны черкесов пленили по 50–100 красавиц; обратили в рабство множество пленников».

Турки разрушили часть существовавших крепостей, часть, наоборот, была реконструирована или отстроена заново. Так, во время похода на Тамань турки разрушили крепость Тумнев (Старый Темрюк). Новую крепость заложили в 1515-1516 году. По приказу османского султана Селима I Страшного (1512–1520) в 1519 году крымский хан направил в Тумнев «для сбережения и строительства» городка 8 тысяч воинов во главе с двумя царевичами. Руководил строительством турецкий наместник – санчак. Новый замок Адас был построен рядом, из камней, взятых в Старом Темрюке. Шаповалов С.Н. в работе «Турецкие крепости на территории Кубани в XV-XVII веках» сообщает: «Темрюк представлял собой четырехугольную крепость, стоящую на песчаном грунте и обнесенную гладкой кирпичной стеной. Длина ее стен составляла четыреста небольших шагов. На каждом углу крепости стояли башни с деревянными куполами. Темрюк не был окружен рвами, поскольку располагался на низкой и песчаной местности. Внутри крепости были построены дома, крытые землей. В ней размещался постоянный гарнизон янычар и числилось несколько тысяч жителей. На рубеже XVI–XVII вв. в крепости имелось 70–80 пушек, 2 мечети, 12–15 торговых лавок. Население крепости было пестрым: черкесы, турки, греки, евреи, армяне». Интересно, что гавань рядом с крепостью турки называли Ришке лиманы, что, возможно, напоминает о временах, когда здесь был город Ро́ссия.

На Тамани османы вскоре обустроили крепости Тузла, Адда, Тамань, Кызыл-Таш, Темрюк. Немного углубясь в черкесскую территорию, поставили крепость Копыл в вершине дельты Кубани, на месте современного Славянска-на-Кубани. В устье правого рукава, ныне называемого река Протока, поставили укреплённый форт Ачу (современное Ачуево). Устье Дона запирала теперь турецкая крепость Азак (Азов, бывшая Тана).

На первых порах Крымское ханство и Русское государство выступили на одной стороне в противостоянии с Большой Ордой (которая на самом деле была небольшим осколком Золотой Орды, жавшимся вокруг Сарая) и Великой Литвой. Во время «стояния на Угре» в 1480 году, ровно через 100 лет после Куликовской битвы, помощь Менгли I Гирея сыграла значительную роль в освобождении Русского государства от ордынской зависимости. Но избавление едва ли оказалось лучше проблемы – Россия оказалась вначале де-факто, а потом и де-юре данником крымских ханов вплоть до Петра I. Об этих «особых» отношениях с Крымом говорят многочисленные топонимы в центре нашей столицы. Причём выплата дани, так называемых «поминок», перемежалась «внеплановыми» набегами, вплоть до сожжения Москвы и других городов. С 1551 года к поминкам добавился особый вид взносов – так называемые «полоняничные деньги», взимавшиеся в виде налога со всего населения в счёт оплаты татарам за российских пленных.

С ослаблением и распадом Орды, её отношения с русскими княжествами не просто испортились – они превратились в бесконтрольный грабёж со стороны независимых ханов, беков и мурз. Уже после 1380 года набег следовал за набегом и количество русских рабов на черноморских рынках выросло с семи-восьми до тридцати-сорока процентов.

Представляется, что в немалой степени этому поспособствовал спрос на белых рабов со стороны итальянских купцов, обусловленный катастрофической депопуляцией во всей Евразии и в Египте в результате эпидемии чумы. Выживание государств зависело от того, как быстро они смогут восстановить свой человеческий потенциал. Правителям нужны были новые подданные – воины, работники, матери.

Хаос, царивший вдоль северного торгового пути (через Боспор-Азов-Астрахань), лишил ханов привычных источников дохода. Венецианцы писали, что Тана отныне – «город в пасти их врагов». Здесь было не до выстраивания сложных производственно-логистических цепочек. Единственным прибыльным делом осталась работорговля. Набеги с единственной целью захвата рабов стали обыденностью на территории от Верхнего Подонья до Кавказа.

Не только русские страдали от ханских набегов. Формально, Тамань и черкесские земли вглубь Кубани относились к Крымскому ханству, но ханы относились к ним исключительно как к мятежным провинциям, которые нужно грабить и разрушать. Здесь нужно пояснить, почему на землях Крымского ханства строились турецкие крепости и в них распоряжалась турецкая администрация. Дело в том, что с завоевания турками южного берега Крыма в 1475 году Крымское ханство де-факто оказалось вассалом Османской империи, что было де-юре подтверждено в 1480-х. Южный берег Крыма, Тамань и побережье Чёрного и Азовского морей турки рассматривали как зону своих суверенных интересов, размещали крепости и войска без оглядки на вассала. Тамань входила в состав Кефинского эйялета со столицей в Кафе, который простирался от Балаклавы под Севастополем до Азова). С другой стороны, турки не чинили препятствий в перемещении союзных крымско-татарских войск и выступали единой силой против кавказских народов и казаков. Начиная с XVI века крымские ханы и турки ежегодно вывозили только с Кавказского побережья более 12 000 рабов. Интенсивность работорговли в Причерноморье с приходом османов увеличилась на порядок. Название одного из центров работорговли – Геленджик – предположительно говорит о том, что это был центр продажи девочек и происходит от турецкого Gelin «невеста» и уменьшительного суффикса cik, т.е. «Невесточка». Турки активно играли на разжигании внутрикубанской розни, предоставляя ногайцам земли черкесов, стравливая между собой черкесские рода.

Именно поэтому черкесские князья стали искать союза с набиравшим силу Русским государством. Россия постепенно, в течение 200 лет освобождалась от зависимостей от осколков Орды. Иваном Грозным были захвачены Казанское (1552 год) и Астраханское (1556 год) ханства, управлявшиеся родственниками Гиреев. В 1557 году делегация кабардинских князей, сыновей князя Темрюка, посетила Москву, и стороны подписали договор, по которому кабардинские князья становились подданными русского царя. После развала Советского Союза официальная точка зрения, по которой этот договор являлся актом добровольного вхождения Кабарды в состав Русского государства, многократно оспаривалась. Дело в том, что Кабарда не включалась договором в состав русских земель, в ней не действовали русские законы. Так или иначе, налицо добровольное сближение наших народов и установление феодальных отношений сюзерен-вассал между русским царём и кабардинским князем. Для Москвы это был очень нужный союз – с его помощью она вклинивалась в кавказскую политику, где назревал раздел сфер влияния между Османской империей и Персией. Усиление ни той, ни другой стороны на Кавказе не сулило ничего хорошего русским.

Сам Темрюк тоже поставил крепость, но не она передала своё название современному Темрюку. В «Истории адыгейского народа» (Ногмов Ш., 1958) читаем: «Князь Темрюк… собрав многочисленное войско из кабардинцев и других адыгейских племён, двинулся к реке Ахупсе и при впадении её в Кубань близ Тамани построил крепость и там ожидал неприятеля». При этом уточняется, что река Ахупсе – это сегодняшний Афипс, т.е. в 150 километрах от современного Темрюка. В другом источнике говорится о том, что Темрюк Идаров в союзе с русскими войсками действительно взял турецкую крепость Адас, или Тумнев, после чего она и стала называться Темрюк. Но, как указывает Владимир Пукиш, ономатолог из Анапы, турки называли город Темрюком и до кратковременного захвата его черкесами, и после того, как отбили крепость назад. Было бы странно переназвать свою крепость по имени врага. Он приводит турецкое предание, упомянутое в «Книге путешествий» Эвлия Челеби, в котором рассказывается «о борьбе за османский престол между царевичем Селимом и его отцом Баезидом II Вели. Однажды, потерпев поражение от Баезида, Селим бежал морем на север. Ветры прибили его корабль к берегу одного из заливов Черного моря. Там он познакомился с князем этой местности, которого звали Темрюк-бей. Последний стал верным другом Селима и сопутствовал царевичу во всех его странствиях, продолжавшихся три с половиной года. Затем Селим стал султаном, Темрюк-бей – его приближенным, а выстроенная на месте их встречи крепость стала называться крепостью Темрюк-бея».

Можно предложить несколько вероятных этимологий слова Темрюк: от тюркского имени Тимур с добавлением адыгского окончания «къу» (в кабардинском диалекте с начала XVII века – «къуэ»), что значит «сын» (сравните – адыгские имена Мамстрюк, Мамашук, Доманук, кабардинское Домануко), т.е. «Сын Тимура». Кстати, мы говорили, что греки называли Азовское море «Морем меотов», Меотидой. А как сами индоевропейцы меоты называли своё море? Оказывается, Темеринда, что распадается на корни «тем» – «тёмный» и «инд» – река, море. Аналогии с Чёрным морем напрашиваются сами собой. Вообще, в этом месте очень много слов, связанных с основой «т-м» – Тамань, Темрюк, Темеринда, Тумнев, Тумен-Тархан, Тьмутаракань.

Может быть, эту землю древние меоты называли просто «Тёмной»? А каждая волна завоевателей подстраивала это под свой язык, додумывая свою этимологию, как это сплошь и рядом бывает? Такую этимологическую догадку можно подкрепить геологией: Тамань – земля грязевых вулканов.

В самом центре города Темрюк расположен вулкан Миска, чуть поодаль – вулкан Гефест. На полуострове множество мест, где из-под земли то и дело вырываются под оглушающий грохот столбы чёрной грязи, пламени и дыма. Не мудрено, что древнегреческая мифология сюда, на край ойкумены, помещала один из входов в царство мёртвых – Аид. Охранял его Цербер, трёхголовый пёс со змеями на шее, спине и голове, порождение Ехиды, полуженщины-полузмеи. Тамань – дышит, извергая грязь и дым, сочась нефтью. Из архипелага она превращается в полуостров, Кубань впадает то в Чёрное, то в Азовское море, города уходят под воду, русла высыхают и появляются. Кстати, современное устье, у Темрюка, было прокопано в 1819 г. жителями станиц Старотитаровской, Ахтанизовской и Темрюкской с целью опреснения вод Ахтанизовского и Курчанского лиманов.

Половецкая степь после развала Орды превратилась в анархическую вольницу, фактически не подчиняющуюся ни одному государству и терзавшую набегами соседей: Венгрию и Молдавию, Польшу, Великое Княжество Литовское, Русское государство, Крымское ханство, Ногайскую орду (Северный Кавказ и нижнее Поволжье). Сюда стекались изгои из северных и южных соседей, формируя казачьи прото-государства – Сечи. На западе, в районе Днепра, где формировалась Запорожская Сечь, преобладали выходцы из Польши и Великого Княжества Литовского, хотя значительную роль играли и ставшие давно местными переселенцы из Черкесии, активно осваивавшие днепровские степи со времён касогских переселений при Мстиславе Владимировиче. В Донском казачестве и на Яике (Урале) также преобладали выходцы с севера – из Русского государства, но все они перенимали многие черты степного образа жизни и войны. Как и тысячи лет назад, во времена скифов и сарматов, конь, сабля («шашка» по-черкесски) и телега были центром жизни степного жителя. Казацкие поселения часто перемещались, их телеги в одночасье превращались в укрепления, по типу гуляй-города. Восточнее преобладали половцы (кипчаки), там формировался этнос казахов.

Надо отметить, что казаки этого периода были отдельным и самостоятельным действующим лицом в регионе. Донские казаки регулярно выходили в Азовское море на своих стругах. Шли они в обход крепости Азак, по Казачьему ерику. Поскольку Керченский пролив был довольно сильно укреплён, поначалу набегам (походам «за зипунами», как выражались казаки) подвергался ближайший таманский берег, особенно окрестности Темрюка. В начале XVII века этот натиск прекратился на пару десятилетий в связи со Смутным временем. Дон обезлюдел, поскольку все казаки за зипунами ринулись в Москву. Если раньше одним из основных промыслов казаков была служба правителям соседних государств по охране границ (ничего не поменялось со времён Римской империи!), то теперь многотысячные отряды донских и запорожских казаков (Заруцкие, Бодырины – несть им числа) сливались в армии самозванцев, многие из которых сами были выдвиженцами казачьих кругов. Первый Лжедмитрий, второй, третий, их многочисленные «племянники» и «братья» – уже было непонятно, кто за кого воюет.

После победы народного ополчения под руководством нижегородцев Минина и Пожарского, казачьи таборы, заполонившие Москву, фактически продиктовали Земскому собору свою кандидатуру на царский трон – Михаила Романова. Его отец, Фёдор Романов, ставший при Лжедмитрии I митрополитом Филаретом, был активным сторонником обоих Лжедмитриев, имел поддержку казаков. Князь Пожарский ратовал за избрание царём особы королевских кровей, но ему не на кого было опереться – ополчение, как всегда это и бывает, после избиения врагов разошлось по домам. Михаил после избрания сразу повёл политику «замирения Смуты», в ходе которой атаманам раздавались поместья по всей России. Выходцы из казацкой степи, особенно в её литовской, как мы сейчас говорим – «Малороссийской» – части сформировали львиную долю дворянских семей романовской России, сильно потеснив древние московские, тверские, владимирские, татарские и прочие рода. Возвращавшиеся на юг атаманы «испомещались» землями и становились казаками-помещиками.

Так развивалась экспансия страны на юг: государство прирастало станицами и помещичьими землями, далее шло Дикое поле, где орудовали самоуправляемые общины казаков, грабившие и разрушавшие коммуникации южных противников России – крымчан, турков и нагайцев. На время казаки даже овладели Азовом. Крымскому послу в 1638 году они заявили, что хотят «прибавить к себе город Темрюк да и Табань (Тамань), да и Керчь, да, либо… нам даст Бог, и Кафу вашу». Формально царское правительство не несло ответственности за действия казаков: крымский хан жаловался в грамоте российскому государю: «казаки заставили все устье Дона своими стругами и не дозволяют к Азову подвозить морем провианта и других нужных вещей, чрез это мы принуждены доставлять все сие сухим путем с большими издержками». Снабжение велось через Темрюк. Шаповалов С.Н. в статье «Морские походы донских казаков на таманские владения Османской империи в XVII в.» приводит описание 11 походов именно на Темрюк и окрестности – как говорили казаки, «на ногайскую сторону». С 1650-х годов казаки начали действовать и по прямому указанию Москвы, а после 1686 года – в непосредственном взаимодействии с правительственными войсками, когда Московское государство вступило в европейскую антиосманскую коалицию. В хронике тех лет это звучит так (цитаты из указанной статьи): Атаман Фома Голодный вместе с 800 казаками высадился в районе крепости Темрюк, где он «села и деревни разорил и разогнал и побил». В июне 1659 года около 2100 казаков на 30 стругах «по черкесской стороне, между Темрюком и Таманью, многие сёла и деревни пожгли и разорили». Жертвами казацких походов становились не только османские крепости, но и черкесские и ногайские улусы Тамани, находящиеся в зоне прямой турецкой оккупации. «Рейд 1678 года атамана Родиона Калуженина был совершен на Ногайскую сторону на турецкий город Темрюк. Крепость не была захвачена, однако казаки захватили до 150 местных жителей обоего пола, не считая убитых». «В июне 1692 г. 1200 казаков на 76 стругах совершили нападение на турецкие крепости Темрюк и Кызыл-Таш. Крепости устояли, но казаки разгромили окрестности и сожгли несколько татарских и турецких селений. В плен было захвачено 130 человек обоего пола. Из неволи было освобождено 200 русских пленников».

Новая страница этнической истории Кубани начинается в 1708 году, когда на её территорию, входящую в Крымское ханство, переселяются казаки-некрасовцы, бегущие с Дона после подавления Булавинского восстания. На Кубани уже жили казаки-староверы, вынужденные искать спасения от московских религиозных «новин» в мусульманском государстве, подданными которого они стали в 1693 году. Таких казаков-перебежчиков по эту сторону Дона называли «ахреянами». Игнат Некрасов также был приверженцем старой веры. Так образовалось первое казачье войско на Кубани. Недалеко от Темрюка некрасовцы основали три городка – Блудиловский, Голубинский и Чирянский. В 1735–1739 гг. донской атаман Фролов проводил операцию по вытеснению некрасовцев с Кубани, они начали переселение в турецкие владения на Дунае. Испытывавшие крайнюю ненависть к московским властям некрасовские казаки верно служили турецкому султану вплоть до распада Османской империи и вернулись в Россию (в Ставрополье) только при советской власти, в соответствии с заветом Игната Некрасова «при царе в Расею не возвращаться».

XVIII век прошёл для Тамани под знаком русско-турецких войн. В 1771 году русская армия заняла Крымский полуостров. Крымское ханство объявило о независимости. Так был оформлен переход от вассальной зависимости от Османской империи к протекторату со стороны Российской империи. Однако в 1782 году турки опять заняли Тамань. Григорий Александрович Потёмкин, в ту пору Новороссийский генерал-губернатор, отправил своего двоюродного брата Павла Сергеевича Потёмкина оттеснить турков за Кубань. 19 апреля 1783 года Екатериной II подписан высочайший манифест «О принятии Крымского полуострова, острова Тамана и всея Кубанской стороны под державу Российскую». Однако Кубань и Тамань нужно было ещё завоевать – местное население, черкесы и ногайцы, не выразили готовности подчиниться. Кубанских ногайцев было решено выселить за реку Урал, во время депортации ногайцы подняли восстание, которое было подавлено Александром Васильевичем Суворовым. В ходе трёхмесячных боёв потери ногайского войска составили около 7 000 человек, но оно оказалось не в состоянии противостоять современным способам ведения войны русской армией. Также ногайцы испытывали постоянное давление со стороны калмыков, кочевников-буддистов, переселившихся с ведома царского правительства из-за Волги и получивших земли южнее Дона (в 1694 году Войско Донское предоставило калмыкам статус казачества).

В ходе операции по присоединению Тамани полуостров покинули последние некрасовцы. Операцией руководил генерал-аншеф Пётр Абрамович Текели, интересный нам ещё и тем, что в 1775 году по приказу Екатерины II сравнял с землёй Запорожскую Сечь. В манифесте императрицы значилось: «нѣтъ теперь болѣе Сѣчи Запорожской въ политическомъ ея уродствѣ, слѣдовательно же и Козаковъ сего имени…»

Столь жёсткое решение было вызвано тем, что после Пугачёвского восстания царское правительство очень боялось любых проявлений политической независимости казачества. Запорожская Сечь, с её выборными кошевыми атаманами и казачьим кругом, была как бельмо на глазу для абсолютной монархии (самодержавия), установившейся в России в начале XVIII века. В первый раз Сечь уничтожил Пётр I, после предательства Мазепы приказавший «истребить всё гнездо бунтовщиков до основания». До Екатерины II царей больше устраивал институт гетманщины, более управляемый, чем Сечь. Но и его царица упразднила, введя унифицированные губернии на всей территории Российской империи. Петру Текели удалось убедить запорожцев сдать Сечь без боя. За проведение этой бескровной войсковой операции он был награждён орденом св. Александра Невского. Казацким старшинам было дано дворянство и выделены поместья, часть казаков вступило в гусарские и драгунские полки, часть ушла к туркам, образовав Задунайскую Сечь (впоследствии воевали с Россией в Крымскую войну в составе «Славянского легиона»). Для того, чтобы воспрепятствовать дальнейшему уходу казаков в Османскую империю, в 1787 году царское правительство сформировало из оставшихся запорожцев так называемое «Войско верных казаков» и отвело ему территории между Южным Бугом и Днестром в районе современной Одесской области, откуда и пошло название войска – Черноморское. Через пять лет, сразу после похода Текели на Тамань, Черноморское казачье войско было переселено на полуостров для заселения и несения пограничной службы. Они должны были охранять северный берег Кубани от вторжений адыгов вплоть до устья Лабы. В 1860 году войско было переименовано в Кубанское. Историю Кубанского войска отсчитывают от 25 августа 1792 года, когда в Тамани сошёл на берег первый отряд казаков под командованием Саввы Белого численностью 3 247 человек. Ещё несколько отрядов двигалось с Днестра по суше через Крым и через Азов. Русский солдат поставил крест на эпохе работорговли и невольничьих рынков на Кавказе. После Кавказской войны русские люди узнают, что такое «зиндан» и русские рабыни в Турции лишь после обретения независимости в 1991 году.

Во все времена, завоевания территорий старались подкрепить историческими обоснованиями. Не стали исключением и времена Екатерины II. Тогда вспомнили о легендарном Тмутараканском княжестве. Мы не упомянули об этом ранее, но до Екатерины II в России считалось, что Тмутаракань находилась на месте Астрахани. Иван Грозный, захватывая Астрахань, подтверждал свои права на неё ссылкой на Тмутаракань. При Екатерине II, однако, возобладала точка зрения, что Тмутаракань находилась на Таманском полуострове. Но обосновать это было довольно сложно – доступные летописи не содержали конкретных указаний о месте расположения города. Здесь как нельзя кстати пришлась деятельность графа Мусина-Пушкина. В 1791 году он приобрёл коллекцию старинных документов, в которой обнаружил древнейшую дошедшую до наших дней русскую летопись, так называемую Лаврентьевскую, частью которой является «Повесть временных лет». А в 1792 году экспедицией, которую финансировал граф, недалеко от места, где высадились черноморские казаки, был обнаружен Тмутараканский камень, о чём граф известил императрицу и весь мир. На камне была найдена довольно необычная надпись, не имеющая аналогов в эпиграфике: сообщалось, что в результате измерений князем Глебом по льду «от Керчи до Тмутаракани десять тысяч и четыре тысячи сажен», что в точности указывало на Тамань и снимало все вопросы.

В 1795 году Мусин-Пушкин познакомил общественность с найденным им памятником древнерусской литературы «Словом о полку Игореве», в котором русские князья идут возвращать Тмутаракань, а автор обращается к непонятному «тьмутораканьскому блъвану». Всё встало на свои места – есть Тмутараканский камень, есть обращение к некому «блъвану». Споры о подлинности «Слова» и камня идут до сих пор с переменным успехом и вряд ли когда-нибудь прекратятся – если камень хранится в Государственном Эрмитаже, то оригинал «Слова о полку Игореве» сгорел: во время Наполеоновского нашествия граф Мусин-Пушкин, вывозя своё имущество из Москвы в 1812 году, забыл его захватить. В последнее время очередной окончательной точкой в споре считается монография 2004 года известного советского и российского лингвиста Андрея Анатольевича Зализняка, доказывающая, что язык «Слова» использует обороты древнерусского языка, открытые лишь в XX веке. Но Андрей Анатольевич – лингвист, а не следователь, который мог бы возразить, например, что тот, кто делал для Мусина-Пушкина подделку, мог использовать реальный документ (называют «Задонщину» из коллекции Мусина-Пушкина) или компиляцию документов, внеся лишь несколько политически обоснованных исправлений. Среди возможных авторов называют чешского знатока древностей Йозефа Домбровского, длительное время проживавшего в доме Мусина-Пушкина. Это тот самый Домбровский, чей ученик Вацлав Ганка создал самую, пожалуй, известную историческую подделку – «Краледворскую рукопись», которая некогда была поднята на знамёна чешского национального возрождения, а потом, когда возрождение состоялось – убрана.

Возможно, в этом случае, и неожиданное появление Даждьбога, Стрибога, Велесова внука Бояна, Хорса – лишь дань нарождающейся европейской моде на всё народное, мифологическое (романтизм). В самом деле, письменные источники тех веков, описывающие деяния христианских князей, создавались, переписывались и сохранялись преимущественно в монастырской среде, и упоминание языческих божеств в них по меньшей мере вызывает вопросы.

Скорее всего, нас ещё ждут интересные повороты этого исторического детектива. Возможно, Тамань входила в Тмутараканское княжество, но город с таким названием – столица Тмутаракань – находился в районе Астрахани, куда и ходил Святослав, после чего княжество появилось в русских летописях? Также очень заманчиво предположить, что просто было два города со сходными названиями.

XIX век прошёл для всего Северного Кавказа под знаком Кавказской войны 1817–1864 годов, самой длинной в истории России. До самого конца войны северо-западная граница с горцами проходила по территории Таманского полуострова, по реке Кубань от поста Бугаз в старом устье до левого притока Кубани реки Лабы. Адагумская кордонная линия проходила в 30 километрах от Темрюка. Как и для всех линий, её обустройство началось с рубки просеки. Главным препятствием строителей были даже не постоянные перестрелки с горцами, а болотная лихорадка, косившая людей тысячами. Всё-таки, Меотида – страна болот. Переход на левобережье Кубани в её нижнем течении и захват Черномории (узкой береговой линии с будущими городами Новороссийск, Туапсе, Сочи) составили последнюю кампанию войны. Черкесам был поставлен ультиматум: либо принятие российского подданства и переселение «на плоскость», т.е. в долину Кубани под присмотр казачьих станиц, либо депортация в Турцию. Около 200-250 тысяч черкесов выбрало депортацию в Турцию. Ещё часть ушла в высокогорные ущелья. На их место выдвигались на переселение целые казачьи станицы.

М.Ю. Лермонтов, высланный на Кавказ после стихотворения «На смерть поэта» был проездом в Тамани. Видимо, Тамань к тому моменту давно растеряла свой столичный статус, потому что в одноимённом рассказе, включённом в повесть «Герой нашего времени», Печорин описывает её так: «Тамань — самый скверный городишко из всех приморских городов России…». Здесь он попал в логово «честных контрабандистов», встретил прекрасную ундину и чуть не погиб от её руки: приморские города – это всегда приключения!

Вновь древняя таманская земля увидела боевые колесницы, только теперь это были не колесницы арийских кочевников, а революционные тачанки. Во время Великой Отечественной войны немцы рвались к кавказской нефти, но попутно вспомнили, что Северное Причерноморье – земля готов, конкретно Тамань – готов-тетракситов. Через территорию Темрюкского района проходила мощная линия немецких укреплений «Готенкопф» (голова гота), более известная, как «Голубая линия». Начинаясь в районе косы Вербяной под Темрюком, она тянулась до Новороссийска на побережье Черного моря. Эта мощная система укреплений была прорвана советскими войсками 56-й, 18-й и 9-й армий в 1943 году. Ожесточённость боёв была такова, что звание «Таманская дивизия» стало знаком беспримерного мужества. Опять разделились народы пограничья – крымские татары, калмыки, казаки. Кто-то, как генерал Краснов, служил готам, кто-то становился героем Советского Союза. И снова были разрушение и восстановление, депортации и возвращения. Снова насыпали курганы и ставили памятники одним, потом забывали, что они значат, и ставили другим. Ничто не ново под луной. Ȫ

статья написана для журнала “Народное творчество” и размещается на О.ру в авторском варианте с разрешения редакции