Архангельск и мода – понятия неразлучные. Самобытная поморская традиция здесь вступала в соприкосновение с самыми актуальными европейскими веяниями, ведь Архангельск был одним из первых городов-портов России и удерживал монополию на внешнеэкономические связи вплоть до возникновения Санкт-Петербурга. Каких только тканей и фасонов здесь не было: шёлк, сукно, парча, тафта, бархат.

Причём не только европейские, но и транзитные товары из стран – южных соседей России: Персии, Бухары, Китая. Такая особенность Архангельска нашла отражение в знаменитых поморских сказках Степана Писахова. Очередную юмористическую небылицу об архангельских модных поветриях он завершает так: «Ты думаешь, я все это выдумал, что такого и не было? Посмотри на старопрежних картинках, в прежних журналах, увидишь, каки широки юбки носили. Под юбками малы ребятишки хороводы водили. На других картинках юбки шириной с рукав, по ровному месту шли, а как приступка – и ни с места! На лестницы модниц на руках подымали». И в советское время Архангельск считался одним из центров моды – здесь действовал театр моды «Чайка», в котором, наряду с Домом моды Зайцева, Сочинским и Казанским театрами моды, работали ведущие отечественные кутюрье. Здесь начинал свой творческий путь ныне известный архангельский модельер Николай Терюхин. Он рассказывает:

Николай – неоднократный участник, победитель, а в последние годы – организатор либо член жюри конкурсов русского костюма, таких как «Русский костюм на рубеже эпох» в Ярославле и «Костюм Русского Севера» в Архангельске.

– Николай, здравствуйте! Что, на Ваш взгляд, можно считать «традицией» в костюме? На какую глубину простираются наши знания в этой области?

– Каждый сам для себя определяет временные рамки «традиции»: XVII-XIX в., начало XX в., 40-50-е годы прошлого столетия и т.д. Для меня традиция в костюме – до начала ХХ века. Тогда деревенские жители массово открывали для себя город, а вместе с ним – городской костюм. Потом, приезжая в свою деревню, они привносили эту моду и туда. Стал уходить сарафан, пришла парочка. И это не разовое событие. Город постоянно приходит в деревню, зачастую в утрированном виде. Я вырос в деревне Марьина гора Пинежского района, где не было практически ничего, что бы напоминало традиционный уклад. Те же лакированные стенки, телевизоры. Традиционное было немодным, неактуальным, выбрасывалось на помойку. Лишь немногие, кто что-то в этом понимал, сохраняли фрагменты уходящей культуры у себя на чердаке.

В начале ХХ века в Архангельске было много дам, читавших европейские журналы мод, и наши портнихи шили просто шедевры. Я видел некоторые изделия в музеях – там столько подрезов, подкроев – если попытаться повторить это сейчас, то это будет стоить сумасшедших денег. Тогда из Европы к нам шёл стиль Модерн, причём сначала супермодные европейские вещи появлялись в Архангельске, а потом уже отправлялись в Москву и Петербург.

– Как член жюри многих представительных конкурсов, расскажите о современном уровне модельеров, работающих в традиции.

На сегодняшний день определилось несколько неоспоримых лидеров в сфере народного костюма, которые делят между собой гран-при на большинстве конкурсов. Хоть выводи их в отдельную категорию почётных гостей, чтобы не демотивировать потенциальных участников! Я говорю о таких мастерах, как этноклуб «Параскева» из Санкт-Петербурга, студия традиционного костюма «Русские начала» из Москвы и других. С другой стороны, очень хорошо, когда организаторы изыскивают возможность к себе на фестивали пригласить такие коллективы, которые дадут образцы для подражания, покажут, как должно быть. Это случай архангельского биеннале «Костюм Русского Севера», в организации которого я принимаю участие.

– Есть ли простор для новаторства, когда речь идёт о традиционном костюме?

– Смотря что считать новаторством. Когда я начинал, то в одном костюме мог использовать множество идей. Сейчас интереснее вникнуть: для чего каждый элемент нужен, как это соотносится с предназначением костюма. Для чего эта вещь – для театра моды, для сцены, для музея или она уйдёт «в жизнь»? Я стараюсь, чтобы вещи не висели на вешалке, чтобы их носили мои манекенщицы в жизни, чтобы люди их покупали и говорили: «Мне в этом удобно».

С другой стороны, под новаторством можно понимать эксперименты с материалом, с комбинаторностью.

– Главная идея фестиваля «Оберег», членом жюри которого Вы являлись – адаптация этнического костюма к современным условиям и его продвижение в Fashion-индустрии. Что нужно сделать, чтобы осовременить традиционный костюм? Что сохранить, что изменить, как поработать с тканями, кроем, цветом?

– Можно совместить современную ткань и народный крой или, наоборот, – из традиционной ткани сшить современные вещи. У нас есть коллекция из… половиков. Наткала их Наталья Павловна Лютикова, автор книги «Мезенский костюм», так неожиданно ушедшая из жизни в прошлом году. В память о ней остались эти вещи – тонкие и современные пальто, тёплые и очень душевные. Их носят женщины и в Архангельске, и в Москве, и в Санкт-Петербурге. Если не знать, что это половики, то в голову приходят ассоциации – Париж, Шанель, от-кутюр.

У нас есть коллекция «Душа», сшитая из старых тканей, которым по 100-120 лет. Когда-то что-то из них было вещами – сарафанами, юбками, платками, шалями, но к нам они попали в очень плохом состоянии: ими мыли полы, укрывали животных, хранили в них овощи. Мы их чистим, штопаем, постепенно пополняем коллекцию. Много вещей у нас покупают музеи, которые уже собирают коллекции, характерные для сегодняшнего дня.

Можно взять какой-нибудь элемент костюма – тот же сарафан – и сделать 6-7-8 разных вариантов: косоклинных, прямых, на кокетке, на лифе – сумасшедшее множество. Я не думаю, что стоит точно копировать сарафаны наших предков – если, конечно, речь не идёт об исторической реконструкции, фольклорной сцене, музейной экспозиции. Можно использовать современную ткань, например, джинсовую или хлопчатобумажную, современную фурнитуру, более простой крой.

Можно обыгрывать отдельные элементы – рукав, подол – и получать несколько вещей.

– В современных условиях возрождение традиционного ремесла вряд ли возможно без слаженной работы модельеров, этнографов, маркетологов, менеджеров. У Вас есть такая команда?

– У нас работают 2 модельера-конструктора, 4 швеи, 3 человека занимаются сайтами, рекламой, печатной продукцией. Сейчас всё держится на небольших предприятиях. Советская эпоха с её гигантоманией, с большим количеством ткацких и швейных фабрик, фабрик художественных промыслов – канула в Лету. Не могу судить, чего в этом больше – вреда или пользы. Но что сделано, то сделано.

В 60-е годы было взято направление на русский стиль; модельерам, домам моды было дано задание переосмыслить советскую моду в народном стиле. В архангельском театре моды «Чайка» многое делали в традиции: обилие вышивки, декора, меха – всё, что характерно для русского костюма. Огромные фабрики использовали русскую вышивку, у нас успешно развивалась фабрика художественных промыслов «Беломорские узоры».

С другой стороны, вся сценическая одежда стала однотипной: приталенные сарафаны с огромным декором. Гигантомания всё утрирует, уводит в кич – бабушки оказывались в девичьих нарядах, дети – в бабушкиных вещах. С моим приходом в 2012 году в Государственный академический Северный русский народный хор, был создан швейный цех, задачей которого было создание костюмов в традициях Русского Севера.

Сейчас радует то, что возрос интерес к изучению народных традиций. Конечно, большой задел был сделан в советское время, но последние 15 лет я наблюдаю поистине прорыв в этом направлении. Когда в начале 2000-х я приехал в качестве участника на «Русский костюм на рубеже эпох» в Ярославль, то застал там сильные номинации современного и сценического костюма, и слабую – традиционного. Теперь всё с точностью до наоборот. Не знаю, с чем это связано, но, по-моему, здорово, что мастера стали в первую очередь обращать внимание на основу.

Отрадно также то, что всё это делается не только для сцены, но и внедряется в жизнь, даже в мегаполисах. Хотя, конечно, всё это штучное производство – что-то изменить на массовом рынке оно не в состоянии.

Маленьким фирмам выжить очень трудно, тем более без государственной поддержки. Остатки советских фабрик художественных промыслов тоже растеряли целые направления производства, мастеров, всё упрощается и утрируется. Радует то, что остались ещё настоящие мастера, которым жаль бросить то, что создавалось всю жизнь. Будем надеяться, что придут новые менеджеры, художники, которые осовременят производства, как-то переформатируют традицию, приблизят её к нашему времени. Ȫ